Супердевушка

–Результат-то как раз оправдал ожидания – ответил посол. – У нас нет никаких сомнений, что Нго Дон Динг не имеет никакого отношения к террористам. В том положении, в которое мы его поставили, люди просто не могут лгать. Самое страшное случилось потом: он не захотел просто так забыть случившееся и считать инцидент исчерпанным. Стал кричать, пытался позвонить генсеку ООН. Пришлось начать с ним торговаться… В общем, теперь Мьянма ничего не должна Соединенным Штатам, еще мы передаем им безвозмездно партию подержанных истребителей, покупаем у них какие-то там товары по огромным ценам, ну и еще что-то там по мелочам. Я даже не знаю, сколько они нам были должны! Мой начальник убьет меня! Ну, может быть, и не убьет, но повторять подобные опыты с другими послами мы, пожалуй, не будем. Я не знаю, как дальше работать. А ваши успехи?

–Опросили двух послов – английского и французского. Они не причем. Скандала удалось избежать.

–Отлично, вот вы и работайте, раз у вас это так хорошо получается. А я пока займусь делами вечеринки. Если что замечу, поделюсь с вами. Вы тоже держите меня в курсе!

–Давно пора – сказал Лес Вуд, когда американский посол ушел – он ведет себя как ребенок. Суетится, издевается над серьезными людьми. Если так пойдет и дальше, мы тут развяжем третью мировую войну!

–Да, вы правы, при общении в таком обществе рубить мечом направо и налево опасно.

–Кстати, где мой напарник?

Все обернулись в сторону барной стойки. Джеймс Блек все еще сидел там рядом с русским послом. Пиджак его был снят и висел на спинке стула, галстук был ослаблен, воротник рубашки расстегнут. Русский посол тоже выглядел довольно расслаблено: лицо его раскраснелось от принятого алкоголя, рубашка кое-где повылазила из штанов. Между ними шла оживленная беседа. Говорили оба достаточно горячо и громко, активно жестикулируя руками.

–Ну-с, – продолжил Лес Вуд, – похоже, мой напарник все еще занимается русским. Придется работать одному. Давайте продолжим наблюдение за гостями и ненавязчивые разговоры. Авось что-нибудь узнаем!

И они продолжили, каждый своим методом. Хельга по-прежнему ошарашивала своих собеседников прямым вопросом о бомбе. Те возмущались, но, то ли благодаря природному обаянию Хельги, то ли считая ее случайно оказавшейся на празднике умалишенной (а вы помните, в каком костюме она была), быстро успокаивались и продолжали заниматься своими делами, как ни в чем не бывало. У шефа дела обстояли гораздо сложнее. После следующих пяти бесед с различными гостями, у него добавилось и пять дополнительных объектов для наблюдения: все они явным образом не проявляли тревоги, или волнения, или страха при разговоре о взрывах и террористах, но кто-то подозрительно опускал глаза, кто-то пытался перевести разговор на другую тему, кто-то, наоборот, развивал эту тему слишком охотно, проявляя при этом незаурядные познания. Все это было очень подозрительно, но все это не было признанием или уликами.

Время шло. Все ближе и ближе был час Х. Дело в том, что все участники охоты на террористов, находящиеся сейчас в посольстве, обсуждая сложившуюся ситуацию и делясь друг с другом своими размышлениями, дружно решили, что бомбу террорист скорее всего взорвет в момент вручения призов за лучшие костюмы. В это время все гости соберутся в большом зале, будут стоять довольно кучно. Все опоздавшие успеют подтянуться, и никто еще не начнет собираться домой. Так что оставалось около часа.

Шеф неторопливо ходил по залу, держа для виду фужер шампанского, и выискивал очередную жертву. Не опрошенных оставалось уже достаточно мало. Этого опросила Хельга, этого опросил он сам, этого – Лес Вуд, это – пошел неровной походкой в туалет русский посол. Ага, вот и очередной подопечный: китайский посол, вышел из служебного кабинета. А ведь там никого кроме него не было. Что он там делал? Надо подойти, поговорить.

–Здравствуйте, мистер Цин! Что, заплутали?

Лю Цин густо покраснел и опустил глаза.

–Да вот, ищу туалет. Никак не могу найти!

–Да вот же табличка, на ней огромными буквами написано «Туалет».

–Да, действительно, а я то и не заметил. Ну что ж, хорошо. Но мне туда уже не надо. Извините, я должен идти. У меня еще дела. Потом, все потом.

И он ушел. Очень подозрительно. Ошивался возле посольского кабинета. Говорил с таким чудовищным акцентом, что его почти невозможно было разобрать, должно быть, от волнения. Руки китайского посла дрожали. Отойдя в противоположный конец зала, он обернулся. Убедившись, что шеф все еще смотрит на него, он пошел в коридор и скрылся за выступом.