Суперфрау из ГРУ

Продолжала Урсула встречаться и с Аптекарем. Далеко не все материалы, добытые ей, можно было передавать по радио. Кстати, на одной из встреч Аптекарь передал ей новый передатчик, раз в шесть меньше ее собственного. Новинка оказалась удобной и надежной, и Урсула разобрала свой старый аппарат, но не выбросила: вдруг пригодится. Проблем со связником больше не возникало: Аптекарь приходил на свидания с точностью до минуты. Обычно встречались ночью на улице, где, в условиях военного времени, было пусто, а из-за затемнения и абсолютно темно. Настолько пусто и темно, что даже опытной разведчице Урсуле становилось жутко. Оказывается, большой город без уличного освещения ночью не менее пустынен и страшен, чем ночной лес. Кто бы мог подумать?

Иногда она останавливалась и у отца. Он потерял работу: отцу исполнилось 65 лет, и он должен был уйти из университета. Сбережений у него не было, и, несмотря на солидный возраст, приходилось искать себе другое занятие.

Возвращение Лена

В общем, все было хорошо — не хватало только Лена. Она писала ему в Швейцарию обо всем, что с ними происходило:

«Реакция Нины на первую в ее жизни бомбежку: «Как дом качнулся! И какой страшный шум в стенах, под кроватью, у меня в ушах». С тех пор она вновь и вновь заговаривает о смерти. Каждый день требует уверений, что я не умру, пока она не вырастет. Все хорошее связано для нее со словами: когда война кончится. «Тогда я буду есть каждый день яйцо, тогда мне не нужно будет ходить в подготовительную школу, тогда самолету будут летать так высоко, что я их больше не услышу». Миша переносит переселение в Англию лучше…

У меня здесь еще нет друзей. Правда, я в очень хороших отношениях с соседкой из ближнего коттеджа. Ее муж каменщик. Эта простая, ровная в обращении женщина обладает той мудростью, которая идет не от ума, а от доброго сердца. Она ждет четвертого ребенка. Как я ей завидую…

У меня новое платье: первое, которого ты не знаешь красное в мелкий белый горошек, с белым поясом и белым воротником…

Только теперь, когда уже нечего ждать, я понимаю, как твердо настроилась на твой приезд. Сотни повседневных вещей: «Эту прогулку мы должны совершить вместе». «Эту книгу мы обсудим». «Если я буду тащить что-нибудь тяжелое, встреть меня на автобусной остановке». «Никогда больше не будут мои вечера одинокими». Сейчас мне приходится привыкать к тому, что это все это не для нас». Она уже понимала, что их брак — далеко не фиктивный…

Почему же он так задерживается? Что произошло? Только значительно позднее ей стали известны подробности одиссеи ее мужа. Сначала он задержался в Швейцарии, поскольку Радо заявил, что Англия — это неинтересно, и его работа в Швейцарии гораздо важнее. Лен счел себя обязанным остаться, но полученные ранее инструкции его беспокоили. Что же, все-таки, делать, каким указаниям подчиняться?

У него еще оставался их старый код. И Лен запросил Центр: «Что мне делать: попытаться попасть в Англию, согласно инструкциям Сони, или остаться в Швейцарии, как хочет Альберт?» Ответ был недвусмысленным: «Делай, что приказала Соня». В самом деле, его непосредственным начальником, все-таки, была она.

Однако время было упущено. Лен обратился в английское консульство. Там все были озабочены доставкой на родину англичан призывного возраста, особенно английских пленных, бежавших из Германии и Италии. Лен тоже был соответствующего возраста, но неплохо устроен в Швейцарии и куда менее «благонадежен», имея жену-немку и интербригадовское прошлое. Эти два факта стоили один другого и сводили заботу консульства о его персоне почти что к нулю. Похоже, что он застрял в Швейцарии надолго. Надо было что-то делать.

Урсула советовалась с кем только можно — в том числе с Гансом Кале и Джеком Брентом из испанского комитета в Англии. Испанский комитет, естественно, не знал о работе Лена на советскую разведку, но вступился за него как за ветерана интернациональных бригад. При поддержке комитета Урсула обратилась с письмом к Эллен Рэтбоун, члену парламента от лейбористской партии. Эллен сделала запрос в нижней палате парламента: что это такое, почему английский гражданин, антифашист, имеющий боевой опыт, желающий служить в английской армии, не может получить поддержки английского правительства для того, чтобы вернуться на родину?

Делу удалось придать некоторую огласку. Постоянный секретарь министерства иностранных дел связался с английским консулом в Женеве, и отношение к Лену тут же изменилось, став безмерно заботливым. Он получил от консульства паспорт на имя Джона Миллера и медицинскую справку о том, что болен туберкулезом и к военной службе непригоден. Он добрался до Англии в конце лета 1942 года.