Суперфрау из ГРУ

Занятая работой, Урсула не оставляла и общественной деятельности. В 1956 году она стала членом парткома Союза писателей ГДР, а в 1970-м году была избрана членом правления этой организации, и занималась этой непростой работой более 15 лет. С 1980 года она была также активным членом ПЕН-клуба. И все это время участвовала в работе Комитета антифашистов и участников сопротивления гитлеровскому режиму — организации, которая действует в Германии до сих пор.

Разведчицу Соню не забыли

С разведкой Урсула больше контактов не имела. Но в 1969 году ей неожиданно прислали приглашение. «Как и тридцать два года назад, — со свойственным ей юмором пишет Урсула, — оно означало, что я должна приодеться. На этот раз на мне был не серый костюм, а черный. Меня наградили вторым орденом Красного Знамени». Кроме того, к 70-летию правительством ГДР она была награждена орденом Карла Маркса, а в июне 2000 года, уже посмертно, российским орденом «Дружбы».

Да, разведчицу Соню помнили в Советском Союзе. И не только там. В начале 90-х годов (спустя сорок лет после возвращения в Германию!) Рут и Лен решили посетить Англию, чтобы встретиться с родными. Совершенно неожиданно этот мирный визит вылился в громкий скандал. Консерватор Грэм Риддик внес парламентский запрос, в котором требовал, чтобы супругам запретили въезд в Англию. Скандал получил выход в прессу, мнения которой разделились. Газеты горячо обсуждали возможные причины предполагаемого отказа, вплоть до самых сюрреалистических — например, что Урсула возвращается в страну, чтобы вывезти спрятанный там архив.

К счастью, английские власти проявили здравый смысл, не захотев выставлять свою страну на посмешище перед всем миром. Генеральный прокурор Англии ответил на запрос: «Принимая во внимание все обстоятельства дела, их возраст, пятидесятилетний срок, прошедший с тех пор, когда, возможно, произошли нарушения закона о государственной тайне, и обстановку, в которой они работали, исполняющий обязанности государственного обвинителя решил, что возбуждение против них какого бы то ни было судебного дела не отвечает интересам общества. А член парламента от той же консервативной партии Руперт Алласон высказался более резко: «Если МИ-5 опростоволосились с Бертонами, то это их вина. Просто это далеко не самая славная страница в истории британской контрразведки, и лучше оставить ее забытой». Право, это мудро…

Так что Рут и Лен благополучно посетили Англию, встретились с родными, навестили места, где жили раньше, и вернулись в ГДР, не нанеся никакого ущерба безопасности Британии. Впрочем, Урсула убеждена в том, что она никогда не наносила ущерба безопасности этой страны. «В то время я не знала, что речь идет об атомной бомбе. Позднее, когда мне стало об этом известно, я считала свою работу фактором стабильности, баланса. У американцев атомная бомба была, и они ее применили. Этого не следует забывать. Я была убеждена, что коммунистическая страна сама войну никогда не начнет. То, что я делала, было направлено не против Англии, а против Гитлера. Я очень люблю английский народ. Он вступил в борьбу на нашей стороне, и я боролась на его стороне». [58]

Она никогда не считала себя шпионкой. «Шпион, с моей точки зрения, — говорила она, — это человек, которого покупают за деньги. Меня никто не покупал. То, что я делала, было нелегальной партийной работой. Это не жажда приключений, а работа для партии». [59]И это, действительно, так.

Однако вскоре жизнь подвергла ее убеждения самому тяжелому испытанию за всю ее жизнь. Правда, сначала она, как и многие другие люди, восприняла перестройку как движение вперед. «В ноябре 1989 года на митинге в Люстгартене, после окончания заседания Центрального комитета СЕПГ, она выступила с речью. «Меня зовут Рут Вернер. Я пишу книги», — начала она, и сильные аплодисменты прервали ее сразу же, как только она заявила, что никому не должна была представить свою речь для разрешения. Товарищей она призвала: «Идите в аппарат, сотрудничайте, изменяйте будущее, работайте как чистые социалисты!» [60]

Однако вскоре оказалось, что перестройка — это нечто иное, не обновление, а разрушение социализма. Рут достаточно тяжело пережила крушение строя, который она строила и защищала всю свою сознательную жизнь. Крушение коммунизма в Германии выглядело еще более жестко и обнаженно, чем в России. Она с горечью признавалась: «У меня была трудная жизнь. Но она никогда не была такой трудной, как сейчас. Многие иллюзии рассеялись. Это оставило глубокие раны, и я думаю, что они будут кровоточить до самой смерти».