Супергерой для Золушки (СИ)

— Варь, там персонал в основном только женщины. Одно крыло больницы — депрессивные и самоубийцы, другое — «закрытка», где лежит твоя мама. На въезде из охраны один «чоповец», в здании в распоряжении дежурного врача только тревожная кнопка и один санитар. Все. — Грин сжал мое плечо. — Олежа с какой-то анорексичкой успел побеседовать через забор, она сказала, что в ее отделении даже телевизор есть. И гулять отпускают. За пачку сигарет сходила и узнала, в какой палате лежит Наталия Михайловна. Между прочим, она у нас находится среди «буйных». Так что ни о каком лечении по собственному желанию и речи быть не может. Они там лежат все, как овощи, привязанные к койкам и под препаратами.

Внутри все моментально закипело.

— Вы узнали, где именно ее держат? — Спросила, сглотнув.

— Да. — Олег наклонился вперед и положил руки на спинки наших сидений. — Мы даже знаем нужное окно. Знаем, что на решетке есть навесной замок. Знаем, что в палате лежат всего двое человек.

— И что медлить нельзя, — добавил Артем.

У меня перехватило от страха желудок.

— Тогда будь, что будет… — Сказала тихо.

— Вот. — Артем показал Олегу большой палец. — Начальство дало добро. — Открыл дверцу, которую тут же чуть не снесло неизвестно откуда вдруг налетевшим ветром. — А вот надвигающаяся гроза нам только на руку. — Радостно добавил он и направился в магазин.

* * *

В голове никак не укладывалось то, что мы собирались совершить. Получив сведения от одной из пациенток психушки (!!!), крались в полночь вдоль забора гуськом по мокрой траве, прикрывая лица от бьющих наотмашь капель дождя.

— Здесь, — выбрал подходящее место Артем и указал пальцем на забор из сетки-рабицы.

Фонарик в моей руке задрожал. Когда небо вдруг разорвал очередной раскат грома, а затем ярко сверкнула молния, я съежилась, оглядываясь по сторонам. На какое-то мгновение стало светло, как днем, и мы вдруг оказались беззащитными перед взором охранника. Затаились, прижавшись к сетке, и стали ждать. В будке, стоящей от нас метрах в двадцати, горел свет. Но никто так и не вышел.

— Ну что ж… — Задумчиво произнес Олег и приставил к забору массивные ножницы по металлу. — Попроб…

И его слова потонули в очередном раскате грома.

Вода уже струилась у меня по лицу и попадала в глаза. И какая полоумная надевает очки на «дело» да еще и в дождь? А какая сумасшедшая станет надеяться на один шанс из миллиона, что ее мать окажется в нужной палате? Каков был процент вероятности, что нас не схватят? Смешавшись с влагой холодной дождевой воды, по спине забегали липкие мурашки.

Щелк. Щелк. Сетка понемногу поддавалась.

Убрала очки на лоб.

— Знаешь, что в психушке никогда не бывает двух Наполеонов? — Громко сказал Артем прямо мне в ухо.

— Что? — Посмотрела на него, убирая с лица мокрые пряди. Села на колени (все равно уже насквозь промокла).

— Только один Гитлер. Только один Наполеон. Только один Путин. — Как ни в чем не бывало, продолжал вещать Грин, не обращая внимания на хлеставший его по лицу дождь. — Психи всегда между собой договариваются.

— Ты шутишь? — Сказала рассерженно. — Зачем мне сейчас эта информация?!

— Пытаюсь отвлечь, — усмехнулся он.

Вот кто здесь псих! Это точно.

Толкнула его в плечо.

Артем рассмеялся и прижался влажными губами к моему рту. Не успела я возмутиться, как наш поцелуй закончился.

Дыра в заборе уже была готова. Олег немного расширил ее руками, чтобы мы не поранились. Жестом призвал поторапливаться.

— Нужно выгадать время между вспышками молний, — крикнула я сквозь шум ветра.

Мужчины кивнули и уставились на небо. В следующую секунду громыхнуло так, что чуть не лопнули барабанные перепонки. Небо рассек напополам ослепительно яркий зигзаг. Едва он погас, мы ринулись внутрь. Ножницы так и остались валяться в траве. Олег пошел первым. Артем, раздвинув посильнее края сетки, помог мне пролезть, затем подобрал с земли тяжелую фомку и двинулся следом.

Я буквально ползла на четвереньках по сырой колючей траве. Упиралась правой рукой с зажатым в ней фонариком и ощупывала поверхность ладонью левой руки, боясь напороться на что-то острое. Хотя такого в подобных учреждениях встречаться было не должно, чтобы больные не порезались или не причинили друг другу вреда. Едва поспевала за маячившей впереди фигурой Олега.

Когда небо вспыхнуло еще раз, мы уже сидели на земле, прижавшись спинами к стене здания. Грязные, мокрые, проклинающие все на свете. Хотя здесь я могла говорить только за себя, ведь Олег молчал, а Артему, кажется, все еще было весело. То ли нервное, то ли он действительно никогда не унывал.

Дождавшись, когда раскаты грома прекратились, мы медленно двинулись вдоль стены. Олег то и дело останавливался, чтобы посмотреть на темные прямоугольники окон и пересчитать их. Фатальной ошибкой было бы промахнуться. Шум от дождя стоял такой, что нам приходилось переговариваться громко. Но в такой обстановке мы больше боялись быть замеченными, чем услышанными.

— Вот оно, — указал Олег, сев прямо под нужным окном, закрытым металлической решеткой.