Супергрустная история настоящей любви

— Пожалуйста, подождите на «базе безопасности», — прорыдала нам стюардесса. Мы пошли к загадочному строительному обнажению среди заброшенных ветшающих терминалов, нагроможденных друг на друга и напоминавших серые трущобы где-нибудь в Лагосе. Оглядели утомленные здания до срока состарившейся страны; вдалеке, за танками и бронетранспортерами, над недостроенным футуристическим комплексом грузового терминала «Китайских южных авиалиний» вздымались подъемные краны. К нам покатил танк, и девять первоклассных американцев инстинктивно задрали руки. Танк затормозил совсем близко; из люка выпрыгнул солдатик в майке и шортах и воткнул рядом с танком дорожный знак, черными буквами по оранжевому:

ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРИЗНАВАТЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ ДАННОГО ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА («ОБЪЕКТА») НА РАССТОЯНИИ МЕНЕЕ 0,5 МИЛЬ ОТ ПЕРИМЕТРА БЕЗОПАСНОСТИ МЕЖДУНАРОДНОГО АЭРОПОРТА ДЖОНА Ф. КЕННЕДИ. ПРОЧТЕНИЕ ДАННОГО СООБЩЕНИЯ ПОДРАЗУМЕВАЕТ ОТРИЦАНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ОБЪЕКТА И СОГЛАСИЕ С ВЫШЕИЗЛОЖЕННЫМИ УСЛОВИЯМИ.

— Департамент возрождения Америки, Директива о безопасности IX-2.11 «Вместе мы удивим мир!»

Итальянцы, уверившись, что худшее позади, обсуждали события последних десяти минут, словно пережили увлекательное геополитическое приключение; итальянки болтали о сумочных магазинах в Нолите, где можно изнасиловать недужный доллар с особым цинизмом. И тогда я осознал, что запах жирдяйского страха так и не выветрился у меня из ноздрей, запутался в толстых волосках, похожих на хоботки, — на моей постели в Риме Юнис опасливо дергала за них и шептала: «Фу-у, какая дрязь». Не успев сообразить, что творится, я уже сидел на полу на базе безопасности, раскидав отказавшие ноги, руками цепляясь за воздух новой Америки, словно лунатик или атлет на разминке. Паспорт я уронил. Итальянцы бубнили в мою сторону что-то сочувственное. Они чутко улавливают болезнь, эти тонкие древние люди. Из моего рта текли звуки, которые Юнис называла «вербализация», но даже если бы ты прижался ухом к моим губам, ты бы все равно не понял ни слова.

Мой единственный мужчина Почтовый ящик Юнис Пак на «Глобая Тинах»

5 июня

Формат: стандартный длинный английский текст Суперидея «ГлобалТинов»: Исследования Гарвардской школы моды доказывают, что злоупотребление печатанием приводит к некрасивым утолщениям запястий. Переходите на Изображения сегодня — оставайтесь ГлобалТином навсегда!

Юни-сон за границей — Зубоскалке:

Милая Прекрасная Пони!

Как оно, шалава? Ужасно жалко, что тебя здесь нет. Мне так нужно кому-то вербализовать, а на «Тинах» не выходит нормально. Я совсем запуталась. Поехала в Лукку с Беном (это который Кредитор), и он был очень милый, везде за меня платил, и за роскошный номер в отеле тоже, повел гулять вдоль стен города и в дико прекрасную остерию, где все его знали, и мы там пили вино за 200 евро. И я все думала, какой из него получится идеальный парень, и от его горячего худого тельца меня прямо в жар бросало. Но я вдруг просто ни с того ни с сего говорила ему, что у него ноги вонючие, или что он косой, или что лысеет (хотя это полнейшее ВРАНЬЕ), и он сразу становился весь такой интро, включал общий доступ на эппэрэте, чтоб я не знала, о чем он думает, а потом сидел и таращился в никуда. И нельзя сказать, что мы не того. Мы того. И неплохо. Но сразу после у меня случился панический приступ с рыданиями, и Бен меня утешал, говорил, что я выгляжу как потаскуха, что у меня Ебильность 800+ (абсолютно НЕТ, потому что в этом Риме фиг найдешь парикмахера, который умеет с азиатскими волосами), но у него ничего не вышло. Мне было ужасно стыдно. Я совсем не заслужила такого, как Бен, и когда мы вместе ходили по улицам, я все представляла, как он идет с шикарной супермоделью или очень умной, но сексуальной Медиасамкой. Такой, которую он по правде заслуживает, а не с этой вот бестолковой девицей.

Мама прислала глобалтинку, говорит, по сути дела, что отец опять за свое. Сэлли пришлось ночевать в гостевой наверху, а маме в подвале, потому что он, когда напивается, не может по лестницам ходить, или, по крайней мере, заранее слышишь, что он идет.