Суперинтендант и его заботы

Ди Майо вышел ей навстречу с распростёртыми объятиями. Госпожа Редфилд уворачиваться не стала, было любопытно, к чему это. С профессором они были знакомы не так давно и не так близко, так что всему должны найтись объяснения.

– Лавиния, вы просто предвосхитили мои действия! – сообщил Ди Майо, усадив её в кресло и приказав секретарше подать кофе. – Я как раз собирался вас искать.

– Да? Для чего? У вас в клинике кто-то применил недозволенные магические методы?

– Нет, что вы! Просто у меня для вас информация. Сообщение. Вы, конечно, уже забыли, что пару лет назад во время сложной операции вы присутствовали в качестве наблюдателя. Но я напомню: вы тогда мне помогли, создали и использовали особо тонкие воздушные лезвия. А по окончании операции великодушно поделились их формулой[7].

– Что-то такое припоминаю… – медленно проговорила Лавиния.

Операцию и всё, что творилось потом, она не забыла. Вот только зачем это сейчас понадобилось Ди Майо?

– Так вот, я оформил патент на использование этой технологии, разумеется, на ваше и моё имя. У меня были сомнения, но… на данный момент эта технология используется уже в ста семнадцати клиниках! Могу сообщить вам, что хорошие хирурги практически полностью отказались от других способов. Ну, а вот здесь… – он раскрыл папку и положил её перед госпожой Редфилд. – Здесь вы можете видеть поступление средств на специальном счёте. Это – ваша половина.

Цифра выглядела очень, очень внушительно. Так внушительно, что оценила даже госпожа Редфилд, денег у которой было более чем достаточно.

– Спасибо, Родерико, – сказала она искренне.

Секретарша вошла с подносом и расставила перед ними тонкие фарфоровые чашечки, серебряный кофейник, под донышком которого тлел синий огонёк магического нагрева, вазочки с печеньем и конфетами, сливочник…

Глянув на часы, Лавиния поняла, что минуты, отпущенные её суровой брюнеткой, практически истекли.

– Слушайте, у вас же следующая встреча, или операция, или консультация? – спросила она. – Меня строго предупредили…

– Ерунда, – махнул рукой Ди Майо. – Совещание с главами отделений, проведёт мой заместитель. Их я встречаю почти ежедневно, а вас не видел уже сколько? Года два?

– Примерно так, да.

Они помолчали, наслаждаясь кофе, потом профессор решительно отставил чашку и спросил:

– Итак, что вас привело в Медиоланум?

– Один из ваших пациентов. Синьор Оттоленги стал так часто упоминаться в моём расследовании, что я почувствовала необходимость с ним встретиться.

– Ах вот оно что… – пробормотал Ди Майо, нахмурясь. – Ну, Карл перенёс операцию. Он ещё слаб…

– Родерико.

– А?

– Не надо. Вы даже сами не верите в то, что сейчас сказали. Напоминаю, что я хоть и слабый, но менталист, а уж при столь откровенном вранье у вас в ауре такая буря начинается!

– Не вышло, да? – огорчённым он не выглядел, посмеивался. – Вот и в детстве мне мама говорила, что когда я пытаюсь врать, у меня уши светятся.

– Так расскажите мне, чем болен синьор Оттоленги, и что его беспокоит.

– Чем болен? Так вот сразу и не ответишь…

– А вы попробуйте! Начните с начала, а дальше как пойдёт.

– В свое время… Давно, ещё в начале карьеры, Карл повредил ногу во время спектакля. Разрыв связок коленного сустава, очень болезненно, и единственный способ восстановить нормальную подвижность – артроскопическая пластика.

Лавиния нахмурилась:

– Пару раз я видела его на сцене, и двигался он нормально, не прихрамывал.

– Да, вы правы. Ему тогда же, сорок лет назад, и сделали эту операцию. А вот сейчас Карл пришёл ко мне с жалобой на то, что колено болит, после каждого спектакля – особенно сильно.

– И?

– И я провёл обследование, – Ди Майо потёр переносицу и вздохнул. – На мой взгляд, там полностью всё восстановилось, и болеть не может. Ну, или это фантомные боли, которым не с чего было сейчас появляться…

– Или синьор Оттоленги попросту обманывает, – закончила госпожа Редфилд.

– Боюсь что так.

– Хорошо. Чем великий певец болен, вы мне рассказали. А что его беспокоит?

– Не знаю. Он не выходит из своей отдельной палаты, даже в наш парк. Он не принимает посетителей, не активирует коммуникатор, отсылает букеты и сладости, отказался встречаться со своим агентом и с аккомпаниатором. Правда, регулярно получает магвестники, это отслеживается системой охраны клиники, но тут, сами понимаете, можно лишь отметить факт.

– Понятно, – кивнула Лавиния. – Ну что же, ведите.

– Куда?

– В ту самую отдельную палату, Родерико!

– Но, Лавиния, я же сказал, он отказывается принимать посетителей!

– Мой дорогой профессор, это расследование незаконного применения магии. Синьор Оттоленги может отказываться от чего угодно, но мне нужно с ним поговорить. Для него же будет лучше, чтобы это не превратилось в необходимость его допросить. Я понятно формулирую?

– Вполне, – буркнул Ди Майо.

– Как я поняла, встреча не нанесёт непоправимого вреда его здоровью или драгоценному голосу, застрахованному на двести тысяч дукатов? Не нанесёт. Всё остальное – к психотерапевтам.