СуперХерой

От отчаяния хотелось выть, одежда пропиталась потом. Из окон домов, стоящих по бокам, высовывались жильцы, люди в формах приближались, сверху кружил небесный аппарат; вот на обочину вырулил красный автомобиль и едва не раздавил столпившихся врагов — в последний момент они резво отскочили.

— Люба, сюда! — красная машина резко остановилась метрах в пяти, а за рулем сидел запыхавшийся Алина.

Он сорвался с места.

— Я тебя засек. Лечу. Держись. Максимум одна минута, — раздался в голове знакомый голос. Люба и забыл, что автоматически рассылает сигналы бедствия, и, узнав неповторимый тембр Мэла, споткнулся и рухнул лицом вниз. Тут же поднялся, прыжком настиг автомобиль — в душе затеплилась надежда. Минута, надо продержаться всего лишь жалкую минуту, и все будет кончено, он попадет домой, его спасут! — взялся за дверь.

Сначала он услышал выстрел.

Потом грудь пронзила яростная боль.

Когда Люба скрылся за углом, девушку накрыла паника. Ей страшно было представить, что ждет пришельца, если он попадет в руки властей — и все это в какой-то степени из-за нее. Не отдавая отчета действиям, она схватила сына и побежала к припарковавшейся неподалеку красной Киа.

— Прости, подруга, нам нужней, — Алина распахнула дверь и за руку выдернула с сиденья юную особу. — Сеня, залезай.

Возмущенная владелица задолбила по стеклу; Алина надавила на газ и резво укатила.

— Мама, мама! — ребенок ткнул пальцем в небо, туда, где над домами кружил вертолет.

По тротуарам и обочинам, не отпуская руки с клаксона, она быстро добралась до искомой перекрытой улицы. Ускорилась и поехала на столпившихся полицейских: от смеси страха, злости и безысходности ее трясло. Разум в голове вопил, что за укрытие дома преступника, угон автомобиля и сбитых насмерть полицейских ей грозит внушительный тюремный срок, но стало все равно.

Она хотела их передавить.

Люди разбежались, и Алина увидела его, мечущегося посреди дороги.

— Люба, сюда! — резко затормозив, она открыла дверь.

Только бы успеть. Только бы отвезти его домой и дать уйти.

Он почему-то споткнулся и упал. Но быстро встал и подскочил к машине.

А после — оглушительный хлопок.

Алина не сразу поняла, что произошло.

— Придурки, ять! Я говорил вам, стрелять только по ногам! — заорал один из полицейских.

— Нет. Нет, нет, нет, нет, нет, — широко распахнутыми глазами Алина смотрела на Любу — он несколько раз беззвучно открыл рот и упал. На груди расползалось красное пятно. — Нет, нет, нет, — девушка выползла из машины — ноги не держали. Пальцы придавила к его шее, надеясь нащупать пульс, но тщетно. — Нет, нет, ты слышишь, так в фильмах не бывает! Слышишь ты меня?! Люба, маленький, очнись, — она пальцами полезла в рану, пытаясь остановить кровь — но это, разумеется, не помогало.

А люди вокруг сошли с ума: редкие выстрелы участились и слились в беспрерывный грохот, вокруг летали пули и рикошетили от стен, разбивались окна и на асфальт сыпались осколки; стоял визг, крики, ор.

— Мам? Мама, он же не умер? Мам, он же бессмертный, он супергерой! — сзади подкрался Сеня.

— Уйди, Сень, не смотри. Не подходи, здесь пули, быстро, спрячься за машину!

— Прекратите! Стоп огонь! Что вы делаете, кретины?! — вопил один.

— Огонь! Огонь! — орал второй.

Вусмерть перепуганные люди отступали и вразнобой стреляли в небо.

Там, огибая высотки, стремительно приближался неопознанный объект: огромный, блестящий и яйцеобразный. Через долю секунды он завис в полуметре над землей, совсем рядом от Алины. Стрельба продолжалась, люди все так же паниковали — но почему-то девушка больше не слышала ни выстрелов, ни криков. Возможно, из-за едва различимого купола, окружающего аппарат — пули отскакивали от его поверхности, оставляя рябь на полупрозрачных стенках.

Из невесть откуда взявшегося проема в объекте выскочил человек. Такой же рыжий, как и Люба, но крупнее и с всего одним цветным глазом. Второй глаз — обычный, карий. Он присел рядом с телом: прощупал пульс, потрогал лоб; после взял его на руки и понес в аппарат.

Алина, оцепеневшая от страха, взяла себя в руки, схватила зареванного сына и тоже забралась в объект. Там она скрючилась на мягком полу и мертвой хваткой вцепилась в еще теплую ладонь. Пришелец, втыкая длинную иглу в шею Любы, что то прорычал, кивком указывая на выход.

— Пошел к черту. Никуда я не уйду! — глотая слезы, твердо ответила она.

Пришельцу, наверное, некогда было с ними возиться: проем плотно захлопнулся и аппарат взмыл в небо. На головокружительной скорости он долетел до ее дома — в стене которого зияла огромная дыра, а вокруг собрались соседи и полицейские — напролом через крышу вломился в гостиную и вплыл в портал.

После перехода Алине стало плохо. Она смутно помнила яркий свет, незнакомые лица, слова на неизвестном языке; в нее втыкали иглы, что-то вводили, пытались напоить водой. Она отмахивалась, ругалась, требовала привести Любу и ребенка и немедленно их отпустить, потом теряла сознание, приходила в себя — и всё по новой. В один из проблесков сознания рядом оказался Сеня.

— Ш-ш-ш, мама, не ругайся. Они не злые. Все нормально.

Эпилог