Суперклей для разбитого сердца

Я немного подумала. С учетом того, что Горин, игравший роль привратника, куда-то запропастился, план, который мы с успехом осуществили в первый раз, следовало подкорректировать.

– Знаешь, Зяма, пожалуй, ты можешь выйти во двор, на свежий воздух, – решила я.

– А ты? – спросил благородный брат.

– А я останусь в доме, но сниму намордник, – ответила я. – У нас веревка найдется?

– Индюха, ты чего? – даже в полумраке мне было видно, как вытянулось Зямино лицо. – Наши дела еще не так плохи, чтобы вешаться!

– С ума сошел? – я покрутила пальцем у виска. Палец запутался в противопчелиной вуали, и я поспешила сорвать с головы шляпу пасечника. – Я вовсе не собираюсь вешаться! Мне просто нужна веревка, чтобы соорудить новую линию обороны!

Успокоенный братец быстро нашел моток прочного капронового шнура и помог мне привязать его концы к приставным столбикам, на которые мы кое-как пристроили доски своего насеста.

– Если резко дернуть за середину веревки, подпорки упадут, и дощатый помост свалится на головы тех, кто войдет в дверь! – объяснила я Зяме свой новый гениальный план.

– Ты будешь дергать, а моя задача – загнать бандитов в дом? – братец схватил мою мысль на лету.

– Желательно загнать их группой, кучно, – уточнила я. – Чтобы ни один бандит при падении досок не остался неохваченным.

– А они меня не узнают? – заволновался Зяма.

– Тебя в таком виде – в шляпе огородного чучела, в парусиновых штанах Нахаленка и с сумой бродяжки – даже родная мама не узнает, – заверила я брата. – Впрочем, для верности можем прилепить тебе усы. Где-то тут я видела подходящую шубу…

Лохматый тулуп из меха неопознанного животного нашелся на чердаке. Не знаю, сколько лет он украшал собой железную вешалку со сбитыми рогами, но потревоженное нами семейство моли было многочисленным, как население китайского мегаполиса.

Мы отнесли шубу во двор, развернули ее на столе под яблоней и маникюрными ножничками, извлеченными из моей сумки, отчекрыжили от подола несколько меховых полосок. Кройкой занимался Зяма. Он согласился прилепить себе фальшивые усы только при условии, что самолично выберет ту форму накладки, которая будет ему наиболее к лицу. Я смотрела, как эстетствующий братец, глядя в зеркальце моей пудреницы, примеряет усики Чарли Чаплина, усы Гитлера и усищи Буденного, и боролась с желанием отвесить оболтусу крепкую затрещину. Нашел время выпендриваться!

Пышные усы кавалериста оказались Зяме наиболее симпатичны. Я густо намазала кожу над верхней губой бесцветным лаком для ногтей и на него, как на клей, прилепила шубные усища.

– У таракана усики, у мальчугана трусики! – подсмыкнув великоватые штаны, напел Зяма.

В этот момент за забором послышался шум мотора, какой-то транспорт остановился у наших ворот, хлопнула дверца автомобиля, и через секунду в калитку решительно постучали.

Сграбастав в охапку шубу, я гигантскими шагами унеслась в дом.

– Кто там? – дрожащим старческим голосом спросил Зяма.

Подозреваю, что голос брата вибрировал от страха, но получилось весьма натуралистично.

– «Скорую» вызывали? – донесся из-за забора озабоченный мужской голос.

– Фу-у! Не бандиты! – Я перевела дух и обнаружила, что тоже трясусь, как в лихорадке.

От волнения меня пробил озноб. Недолго думая, я натянула на себя клочковатую шубу.

– Туда идите, туда! – направлял Зяма вновь прибывших надтреснутым и слабым голосом ровесника революции (Французской буржуазной). – Не надо дергать!

Последняя фраза, сказанная довольно громко, по всей видимости, была адресована мне. Братец, похоже, боялся, что я обрушу дощатый помост на головы медиков.

– Вроде никто и не дергается, – сказал рослый дядька в незатейливом брючном костюме из голубенького ситчика, склоняясь над тихими мужиками в углу. – Что это с ними?

Я предусмотрительно ретировалась в кухню, предоставив Зяме самому разбираться со «Скорой».

– Не знаю! – ответил тот, сдвинув набекрень шляпу, чтобы почесать в затылке. – Я пришел, а они уже лежат.

– Четыре спортсмена и один амбал в штатском, – посчитал второй дядька в ситцевом костюмчике цвета горчичного салата. – Странный набор!

Я была с ним совершенно согласна. Очень интересно, откуда приблудился к нам громила в штатском? Узнать, увы, было не у кого.

– Василич, всех забирать будем или как? – спросил горчично-салатовый.

– Всех разве заберем? – поскреб подбородок Василич.

– Двоих на подвесные носилки положим, двоих в кресла посадим и ремнями пристегнем, а амбала на пол, – предложил его напарник.

– А поднимем? – нерешительный Василич окинул взглядом крупногабаритного верзилу в штатском.

– Так мы со старухой вам пособим! – засуетился Зяма, торопясь избавиться от лишнего народа.

Действительно, в преддверии нового сражения следовало поскорее очистить поле боя.

– Эй, старуха, ты где? – позвал Зяма.

– Я тута! – скрипучим, как колодезный ворот, голосом пропищала я.

Сдернула со стола льняную скатерку в крупный горох, накрутила на голове кособокий тюрбан, ссутулилась и шаркающей походкой Бабы Яги выползла из кухни.