Супермама для вишенки (СИ)

Отрицательно киваю головой. Ох, Натка, Натка. Еще и я отхвачу от ее мужа.

- Достал! Туда не ходи, сюда не ходи. Вот приду никакая в два часа ночи. И даже если он скажет: иди туда, откуда пришла, не пущу в дом. Знаешь, что я ему отвечу? На фиг надо я за гитарой. Праздник продолжается! - ее округлое лицо озаряется улыбкой.

Натка сидит рядом со мной, постоянно поглядывает на таксиста, который даже не смотрит в нашу сторону. Крутит баранку, изредка нажимая светящиеся кнопки на магнитоле. Так сказать: в поиске своей радиостанции.

Желтое авто с шашкой на крыше несется вдоль сверкающих стеклянных витрин. Смотрю в окно и никак не могу разглядеть панораму города. Слишком быстро. Перевожу взгляд на Натку и решаюсь спросить:

- Ты его любишь?

- Люблю, но на цепь сажать меня не надо. Но у нас какая-то такая любовь… Да, у нас нет цветов, романтики. Вот всего этого: муси-пуси, киси-миси. Мы ругаемся. Мы так ругаемся, что свою деревянную скалку для теста я разломала на две части об колено. А знаешь, как мы после очередной ссоры занимаемся любовью? Это что-то такое, что не поддается никакому вразумительному объяснению.  Вот терпеливо жду, когда он согласится на ребенка. Жду, пока не взорвусь, как ядерный реактор и не поставлю вопрос ребром.

Мы приехали на увеселительное мероприятие в одну из квартир в центре Ростова. Нас встретила высоченная новостройка. Выше которой - только любовь.

Нас встретил охранник, не слишком приветливо, но когда Ната сказала ему пару ласковых, он решил, что лучше нас пропустить. Мы застучали каблучками по виниловой плитке, направляясь к лифту.

Пышногрудая с объемными бедрами хозяйка квартиры в стадии легкого опьянения открыла дверь. В блестящем платье, на высоких каблуках она слегка покачнулась и, пребывая в полном недоумении посмотрела на нас:

- Натка ты? Заходи! Гостем будешь! – жизнерадостно ответила и принялась обнимать подругу, а потом меня.

Она так крепко прижала к себе мое хрупкое тело, что ее аромат духов щедро отпечатался на моей верхней одежде. Нет, духи превосходные, дорогие. Феромоны любви и прочие химические вещества, от которых у кого-то сносит крышу.

Мы прошли в просторную, украшенную различной мишурой квартиру. Конфети, воздушные шары. Вечеринка в полном разгаре.

Громко играет музыка. Разноцветные неоновые лучи носятся по всему залу и прибавляют еще больше атмосферности. Проходим в самый эпицентр событий.

Зал забит незнакомыми мне мужчинами, женщинами. Они отрываются под проникновенный голос Аллегровой: «Угнала, тебя угнала…». Натка сразу почувствовала себя в свой тарелке и направилась в центр танцпола с высокоподнятыми руками. Я же продолжала скромно стоять в сторонке.

Признаюсь честно – мне не совсем уютно. Я пыталась пританцовывать, разглядывать через световые блики своего единственного. Но ничего подходящего. Тут кто-то неожиданно подошел ко мне со спины.

- Дэвушка! – послышался мужской голос с кавказским акцентом прямо возле моего уха. – Потанцуем?

Я резко обернулась и передо мной стоит мужчина невысокого роста с мохнатыми черными бровями, как у Брежнева. Он улыбается, показывая десна.

- Извините, нет! – кричу ему в ответ. Но он продолжает ко мне клеиться.

Прилип как банный лист, сворачивает свои губы в трубочку и просит о поцелуе. При всем уважении к Нате и к хозяйке вечера, которую я не знаю, мне приходится бежать с этого грандиозного праздника. Схватить верхнюю одежду, и пока кавказец идет за шампанским взять ноги в руки и нестись пока трамваи ходят. 

Какая-то совсем черная зебра мне попалась. Выхожу на улицу. Мне в лицо бьет холодный ветер. Решаю пройтись пешком до автобусной остановки. Иду по тротуару, вспоминаю, что не сказала Нате о своем уходе, но у меня просто не было на это время. Иду, думаю, может лучше ей написать смс-ку, как слышу позади себя лай собак. Останавливаюсь, резко оборачиваюсь и вижу, как в мою сторону бегут две здоровенные собаки. Они рычат и все сильнее набирают. Псы далеко, но догнать могут.

Тут же срабатывает инстинкт самосохранения. Сворачиваю, куда-то в подворотню, где нет таких ярких фонарей. Продолжаю бежать, искать убежище. Лай собак не утихает. Они гонятся за мной. Вот-вот их злобные челюсти сомкнуться на моей ноге.

Вижу вдали мужской силуэт. Кто-то в черной куртке стоит под фонарем и капается в своих карманах.

Вот он! Мой спаситель. Бегу к нему, не жалея сапог. Подлетаю к незнакомцу, бросаюсь на шею со словами:

- Помогите!

Он быстро ориентируется в чем дело. Прячусь за его спину. Он с легкостью прогоняет собак, от которых я бежала быстрее, чем электровеник. Еще немного и они точно догнали меня.

Заскулив дворовые псы, чем-то похожие на ротвейлеров разворачиваются и бегут обратно прочь. Да, признаюсь – я боюсь собак.

Выглядываю из-за его широкой спины, вижу, как дворняги отступают, и потихоньку прихожу в себя.

Хочу сказать спасибо, но вглядываюсь в черты лица… И узнаю его.

- Глеб. Глеб Юдин?

Глава 10

Глеб Юдин – мое самое плохое школьное воспоминание. Его я никогда не забуду и узнаю из тысячи. Юдин – мой одноклассник, который только что и делал – всячески портил мне жизнь.