Супермама для вишенки

Машина у него заглохла. Врет, как дышит. Завез меня специально сюда. Туда, где даже фонари не горят.

- Все Глеб! Ты меня разозлил. Ты разозлил меня так! Тебе капут! – говорю я в полном отчаянье. Стою под мелким, моросящим дождем и тычу в него указательным пальцем. Женщина в гневе – это женщина, которая готова на все и дальше больше. Он еще не знает, на что я способна. А я сама не знаю, на что я способна в таком состоянии. Метать топоры, вызывать духов, написать непристойности в Твиттере.

Уже почти стемнело, мне плохо видно его выражение лица, но почему-то кажется, что он снова шутит.

- Какой капут!? Который Гитлер? Слушай Крассоткина, когда злишься - ты ещё симпатичней. Особенно в этой мокрой, затертой дубленке.

- Ещё раз назовёшь меня по фамилии... Мы не в школе и не сидим за одной партой, как пятнадцать лет назад.

- Жаль. Как тебя хоть зовут? Напомни, пожалуйста. Случайно не старуха Изергиль?

Прислушиваюсь, как шумит дождь, и стараюсь перекричать его. В груди все рвется на части от такой зажигательной беседы.

- Случайно так, представляешь!? – отвечаю и заправляю мокрые волосы за уши.

- Шутить у тебя получается хуже, чем злиться. Пойдем лучше в машину. На улице не месяц май, - он поправляет куртку и хочет взять меня за руку.

Вырываюсь, разворачиваюсь на двести шестьдесят градусов и иду по серой пустынной дороге. Ни души. Только колкие капли дождя, а впереди мерцающие огни. Огни большого города.

Он догоняет меня идёт рядом в скором темпе и легко отвечает:

- Хорошо Вера. Я согласен называть тебя по имени и даже по имени отчеству.

- Не иронизируй, - поворачиваю голову в его сторону и замечаю, что он изрядно промок. - Лучше давай вызовем такси. Мне нужно вернуться домой.

На такси не соглашается. Предлагает вернуться и подождать в машине, так как дождь усиливается.

Вынуждена согласиться. Возвращаемся обратно, молчим и даже не смотрим друг на друга. Мне так сложно с ним. Так… До мурашек по коже.

Мне хочется бить, ругать его, на чем свет стоит. В последнее время я не могу смотреть на него спокойно, без эмоций. Когда вижу его хитрые, слегка прищуренные глаза, сразу вспоминается бейсбольная бита. Как я ее беру и иду к нему на встречу. Довольная. Веселая. Радостная. Если честно, я даже представить не могу, как такой прелестной девочке Варе достался такой хамовитый отец.

Варя – замечательная. Добрая, отзывчивая. Немного стеснительная, слегка зажатая. И в какой-то степени ей не хватает родительской любви. Сегодня мы с ней считали до двадцати, пели песни и вместе готовили шарлотку. Этому кабану. Я бы ему приготовила. Пуд соли.

Мне кажется, он ведет себя, как тогда, в одиннадцатом классе. Когда скидывал мой рюкзак в окно, подкладывал бумажные бомбочки. И при всем при этом, я сейчас ему подыгрываю.

Он садится на водительское сиденье и с серьезным лицом заводит мотор.

Даже не удивляюсь. Если заболею – будет на его совести. Хотя она у него есть? Нет, конечно.

Всю оставшуюся дорогу мы не разговариваем. Хотя каждую минуту жду от него очередного подкола.

Я залетаю к Свете в квартиру и тут же рассказываю ей свою невероятную историю. Мокрая, уставшая, голодная. Моя нервная система терпит полное поражение. Она сидит перед телевизором, скрестив ноги. В руках держит большую коробку попкорна и смотрит то на меня, то на экран.

Я эмоционально рассказываю подруге, как он завёз меня куда-то в поле, где темно, страшно и вот-вот повыпрыгивают черти. То ли из кустов, то ли из его глаз. Он сказал, что у него сломалась машина, а на самом деле у него все работало. Рассказываю Свете так эмоционально, что у самой перехватывает дыхание. Вспоминаю, как он пригласил меня на свидание с утками, как заключили с ним пари и, по всей видимости, он выиграет. А мне даже из принципа не хочется, чтобы он выиграл.

Света улыбается мне, смотрит на меня так, словно я рассказываю ей какую-то веселую историю, а не о том, как меня безнадежно достал Юдин. А еще она так просто высказывается о том, что между мной и Юдиным что-то есть.

- Вот такая между нами большая пропасть! – развожу руки в сторону на сколько это возможно. Высказываюсь и набираю в легкие больше воздуха.

- Если бы ты видела, как горят твои глаза, когда ты о нем говоришь. Мне кажется, между вами что-то происходит, - Света выключает телевизор и элегантной походкой пантеры, в своем коротеньком, шелковом халатике направляется на кухню.

Я иду вслед за ней и наблюдаю, как ее прелестная гулька, завязанная на самой макушке - плавно качается туда-сюда.

- Война. Самая настоящая. Атомная! – иду вслед за ней и причитаю. Затем останавливаюсь в дверях и более отчаянно произношу:

- Мне нужно придумать что-то такое…, чтобы он раз и навсегда понял. Со мной шутки плохи.

Глава 20

Сегодня спешу пораньше освободиться с работы. С Варей мы договорились посмотреть мультфильм и мне не хочется опаздывать. Тем более, когда ждет такая милая леди.

По пути забегаю в магазин. Покупаю краски, альбом. Понимаю, что девочка особо ни в чем не нуждается, но мне хотелось сделать ей какой-нибудь подарок, пусть даже такой скромный. Думаю, ей тоже будет приятно.