Супермаркет

— Очень хорошо. Ваше общество пользуется отличной репутацией среди молодых сотрудников, которые в нем числятся. То есть вы собираетесь использовать этот опыт, чтобы, так сказать, перестроить сознание всех работников сектора свежих продуктов?

— Ну да, пожалуй что так.

— Ясно. Вам, господин Кодзима, я верю! — сказал Конно и покосился на Асаяму. — Во всяком случае лучше уж вам довериться, чем кому-нибудь еще.

— Ну вот, опять какие-то намеки, — радуясь в душе, попенял Асаяма шутливым тоном, не слишком уместным для данной обстановки.

Наконец-то Кодзиме удалось завоевать всеобщее доверие. Очень помогло в этом упоминание о научном обществе, которое так удачно вставил Конно.

Еще некоторое время потребовалось на обсуждение. Впрочем, уже было ясно, к чему идет дело. Люди просто советовались друг с другом, уточняя, все ли согласны с принятым курсом.

Наконец послышались голоса:

— Доверяем все вам, господин Кодзима!

— Другого пути у нас нет!

— Прорвемся своими силами! Не пойдем в кабалу к корпорациям!

Один за другим, все собравшиеся выражали свою поддержку Кодзиме. Только начальник планового сектора Ниикава выступил против:

— Я согласен с тем, что сектор свежих продуктов надо укреплять. И в кабалу к большой корпорации я идти не хочу. Но я считаю, что лгать президенту компании нехорошо. Это какое-то очковтирательство получается, двойная бухгалтерия.

— Оно, может быть, и так, — возразил Асаяма, — но что делать? Не до жиру, быть бы живу…

— Ну знаете, господин Асаяма, двойная бухгалтерия — это ведь преступление. Причем уголовно наказуемое. Нам, менеджерам, придется компенсировать ущерб!

— Так это ведь только в случае, если компания обратится с претензиями и того потребует! Но мы же все хотим нашу фирму спасти. С какой же стати нам претензии предъявлять? И к тому же, господин Ниикава, если все здесь собравшиеся будут действовать заодно, больше никто и знать ни о чем не будет.

— Нет, я не согласен. Я заведую плановым сектором. Мне и придется отвечать за двойную бухгалтерию. Я, знаете ли, в моем возрасте садиться в тюрьму не собираюсь.

— Никто и не собирается на вас одного возлагать всю ответственность.

— Нет уж, увольте.

— Значит, вы, господин Ниикава, в такое время один хотите остаться пай-мальчиком и ни в чем не запачкаться? — громогласно вопросил Асаяма.

— Не согласен, и все тут! Кто бы тут что ни говорил, а я, как заведующий плановым сектором, представлять начальству заведомо ложный отчет не согласен. Так и знайте! Я всю жизнь в этой сфере проработал. Через наш сектор вся бухгалтерия фирмы проходит. Предложить работнику бухгалтерии представить фальшивый отчет… Да для него это смерти подобно! — Голос Ниикавы дрогнул, качнулась седая шевелюра на склоненной голове. — Вы же знаете, господа, я по натуре трус — просто до смешного всего боюсь. Сорок лет вот так и проработал. Ничего хорошего я, видать, не добился, — похоже, лишь неприятности людям причинил. Только ни в прежних местах, где я служил, ни в нашей компании никогда я не подавал дутые бухгалтерские отчеты. Если я сейчас такой дутый отчет должен буду представить начальству, можно считать, что вся моя жизнь прожита напрасно.

В комнате снова повисло угрюмое безмолвие.

Время тянулось бесконечно долго, хотя в действительности прошла, может быть, всего одна минута.

Ниикава встал и собрался уходить:

— Не обессудьте, господа, но тут я вам не товарищ. Простите великодушно. Обещаю никому ни о чем не рассказывать. И в дальнейшем я намерен, насколько смогу уследить, представлять только правдивые отчеты. Разрешите откланяться.

Не дожидаясь отклика, он открыл дверь и вышел из комнаты.

— Хочет уйти от ответственности, — прокомментировал Конно.

— Плохо дело, — заметил Асаяма, взглянув на Кодзиму.

На лицах всех присутствующих читалась озабоченность.

— Ничего страшного, — тихо сказал Кодзима. — Я сам достаточно долго работал в банке, так что могу понять чувства, которые испытывает начальник планового сектора. Своими действиями господин Ниикава показал, что фактически он наш союзник.

— Вы так думаете? — недоверчиво переспросил Мацуо. — Но ведь он сказал, что будет и впредь представлять правдивые отчеты.

— Я полагаю, он просто дал нам понять, что все исправления в расчеты должны быть внесены до того, как бумаги попадут в бухгалтерию. Так, мне кажется, и в самом деле будет лучше.

— Вон оно что!

На худощавом лисьем лице Мацуо отразилась глубокая задумчивость.

— Ничего страшного, — еще раз повторил Кодзима. — Кстати, господа, я бы хотел, чтобы вы разобрались еще в одном вопросе. Речь идет об управляющем Итимуре.

Все выжидательно посмотрели на Кодзиму. Никто не остался равнодушным: у каждого в душе имя Итимуры, который так долго всеми ими руководил, вызывало положительные или отрицательные эмоции.

— Видите ли, если управляющий Итимура подаст в отставку, президент Исикари, конечно, сразу догадается, что в фирме случилось что-то серьезное. В этом случае наш план — ничего не сообщать начальству — с треском провалится. Поэтому я предлагаю обратиться к господину Итимуре с просьбой, чтобы он из фирмы не уходил.