Супермаркет

— Так, ладно, — Владимир Генрихович знал, кому звонить. Алиса всегда увлекалась астрологией, какими-то картами и прочей мистикой. “Это все потому, что делать тебе абсолютно нечего, — обычно говаривал Владимир Генрихович. — Пошла бы поработала на алюминиевый завод”. Алиса смеялась — почему именно на алюминиевый? Потому что на чугунном работа тяжелее… Владимир Генрихович вынул из кармана сотовый и набрал номер. — Алиса, как хорошо, что ты дома!

— Для тебя я всегда дома! — вздохнула в трубке Алиса.

— Когда ближайшее полнолуние?

— Полнолуние? — удивилась вопросу Алиса. — Тринадцатого. А потом третья фаза луны где-то неделю. Ты что, занялся естественной системой оздоровления?

— Да нет, не занялся пока. Другому человеку помочь надо. Точно тринадцатое?

— Конечно, вчера календарь смотрела. Сегодня опасность нервных срывов и обострения сердечно-сосудистых заболеваний. Так что ты себя сильно не перегружай.

— Постараюсь, — пообещал Владимир Генрихович и отключил трубку. Значит, где-то пол недели до тринадцатого и пол недели после. А сегодня уже десятое. — Вот что, ребята, возвращаемся-ка мы назад в супермаркет! Забыл замки в двери врезать.

Машина резко развернулась и поехала в обратном направлении.

После очередного допроса Моисеев опустился на нары рядом с Иваном, с трудом повернулся на отбитый бок, сказал шепотом:

— Ну вот, Ваня, теперь я могу с тобой обсудить кое-что. Только ты реши для себя: стоит ли овчинка выделки. Может, проще срок отмотать, чем потом всю жизнь по щелям прятаться?

— Давай говори, — кивнул Иван.

— На допросе ты должен расколоться на одно дело. Кража из супермаркета.

— Фу, что это за дело! — сморщился Иван. — Долларов на сто? За это, наверное, и статьи-то нет.

— На сто, Ваня, но не долларов, а тысяч долларов. И работал ты в этом деле со мной. Вместе мы взяли “маркет”. Для того, чтобы тебе поверили, ты должен очень убедительно врать. Я тебя научу — как. Только смотри, все точно запомни, не проколись. Тогда мы с тобой пойдем по одному делу и, вполне вероятно, на следственный эксперимент нас повезут вместе. Единственное но, как только они узнают, что в одной камере сидят “подельники”, я тебя больше не увижу. Только ты учти — они могут и не поверить. Или повезут тебя на эксперимент отдельно. Тогда все наши усилия псу под хвост. Отражаешь, нет?

Иван кивнул.

— Ну, тогда слушай свою легенду…

С утра день был пасмурный, накрапывал мелкий дождь. По улице, следом за надрывно урчащим “Зилом” — фургоном, ехала “шестерка”, в которой сидели следователи в штатском. За “шестеркой” полз милицейский “Уазик”.

— Тринадцатое сегодня, — сказал, зевнув, следователь, сидящий рядом с водителем. — Несчастливое число.

— Предрассудки это все! — возразил ему тот, который сидел сзади. — День как день, ничего особенного. Если эти гопники быстро справятся со своим заданием, можно будет где-нибудь пивка попить.

— Пивка — это верно. Только под зонтиком, чтоб протоколы не замочить, — подмигнул коллегам следователь. — Может, раскрутим директора “маркета” на выпивку, как никак мы ему три шубки уже нашли, тысяч на пять-то они потянут.

Машины подъехал к супермаркету с заднего двора. Ради проведения следственного эксперимента галерею второго этажа пришлось закрыть для покупателей. Перед лестницами поставили стойки ограждения, на которых висели таблички “Учет”.

Из фургона вывели Моисеева, из “Уазика” — Ивана. Следователи приковали обоих подследственных к себе наручниками и повели через служебные помещения на второй этаж. По дороге Сергей лихорадочно соображал. Во дворе остались две машины с вооруженными конвоирами, бежать этим путем равносильно самоубийству. Он -то полагал, что их подвезут к главным дверям. Значит, надо придумать что-то другое, но что? И все ли понял из его записки Владимир Генрихович?

Сергея с Иваном завели в комнату охраны, уставленную мониторами. Следователь произнес перед камерой формальные фразы о том, что проводится следственный эксперимент по такому-то делу.

— Приступайте, Моисеев, — кивнул он Сергею. — Только, пожалуйста, комментируйте свои действия.

— Подождите, а этого-то здесь тогда не было, — кивнул на Ивана Моисеев. — Он в другом месте был.

— Где?

В это мгновение в комнату охраны зашел Владимир Генрихович.

— Добрый день, я директор, — представился он следователям. — Это вы мне звонили, да?

— Да-да, — закивал следователь. — Сейчас приступаем.

— Нет, каковы ублюдки! — деланно презрительным взглядом смерил Владимир Генрихович Ивана и Сергея. — Моисеев, когда я тебя на работу брал, ты что мне говорил, а? А через день тебя уже на бакалейном складе поймали! Я ведь тогда тебя пожалел, думаю, человек один раз оступился…

— Товарищ директор, с подследственным вообще-то разговаривать нельзя, — вмешался в разговор следователь. — Пожалуйста, встаньте в сторонке и не мешайте.

— Пожалуйста, — недовольно пожал плечами Владимир Генрихович.