супермаркет(СИ)

Игорь, до крайности раздраженный неприятным разговором, остался, наконец, в кабинете один. Какое-то время он сидел неподвижно, пытаясь успокоиться, но затем, зло чертыхнувшись, встал из-за стола и подошел к окну. Недовольство собой нарастало. Ему не хотелось так обходиться с Викой, которая, собственно, не сделала ему ничего плохого, но иного выхода не было. После встречи с Машей он и думать не мог о продолжении прежних отношений. Разрыв был неизбежен.

На следующий день Эмма Петровна была вызвана в кабинет, но даже бровью не повела от удивления, услышав, что шефу срочно понадобился адрес уволенной уборщицы. Уже через полчаса она докладывала:

- Чернецова Мария Сергеевна, прописана в другом городе, здесь адрес неизвестен, снимала квартиру. За расчетом не явилась. Если кто-то из обслуживающего персонала знает ее адрес, то он будет известен завтра, потому что утренняя смена уже ушла, а вечерняя придет позже.

На стол легла папка с документами. Игорь улыбнулся.

- Эмма Петровна, Вы, надеюсь, знаете, как я Вас безмерно уважаю и ценю? Жалко, что Вы не курите и не пьете пиво.

Старательно подкрашенные ресницы секретарши стремительно взлетели вверх, хотя выражение лица осталось прежним.

- Почему жалко?

- Мы оба одиноки и могли бы иногда наслаждаться этим вместе. Могли бы даже, если очень захочется, напиться, - Игорь опять улыбнулся и потянулся за сигаретами.

Искренняя улыбка, да еще и шутка... Это было настолько не похоже на постоянно угрюмого начальника, что Эмма Петровна даже забеспокоилась.

Завещание должны были вскрыть завтра. Вечером Софья пришла к Игорю в кабинет и сказала, что хочет поговорить перед тем, как оно будет оглашено. Игорь только пожал плечами. Он уже давно решил, что пусть все идет своим чередом.

- От этого разговора зависит многое. Я хочу только одного, чтобы ты меня понял.

- Я постараюсь, - успокоил он Софью.

- Мне наплевать, что подумают другие, - нервно начала она, крепко сцепив пальцы, - меня интересует, как к этому отнесешься ты. Завтра всем станет известно, что не так давно мы с Резниковым расписались. Я не знаю, что в завещании, но если он что-то оставил мне, не считай, что с моей стороны брак был заключен для выгоды. Я не хотела наживаться на его смерти и что-то забирать у тебя. Все знают: ты - единственный наследник. Я ничего не просила. Значит, так решил Резников.

- Мне не хотелось бы говорить об этом, - медленно, словно взвешивая каждое слово, сказал Игорь. - Как хотел Резников, так и будет. Обсуждению это не подлежит.

- Игорь Васильевич, я не об этом... Мне не хочется, чтобы наши отношения испортились, - заторопилась Софья.

- Иди, Софья, иди, они не испортятся.

- Жалко, что ты ничего не хочешь понять...

В ее голосе явно слышалось сожаление. Он не ответил и отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. Было обидно, что Резников не захотел с ним поделиться этим событием, но, видимо, на это были причины.

На следующий день Игорь узнал, что место проживания в этом городе гражданки Чернецовой Марии Сергеевны никому не известно. Завещание было прочитано. Игорь становился единственным владельцем супермаркета и не так давно купленного помещения под второй, кроме этого унаследовал загородный дом. Жене Софье достались квартира и немалая сумма денег. Игорю так же было вручено письмо, которое он, спрятав в карман, решил внимательно прочитать дома.

Из прошлого. Он освободился весной. Было уже тепло, хотя ночью иногда подмораживало. Два дня проболтавшись на вокзале, Игорь познакомился с местными алкоголиками, и один из них согласился взять квартиранта. Домик на окраине состоял из маленькой комнаты и кухни с большой печью, за которой прятался топчан. Игорь был безмерно рад, когда хозяин указал ему на это место.

- Будешь, как таракан, в тепле. Про оплату не забыл?

- Не беспокойся, дед. Где я еще такие хоромы найду?

За три дня Игорь привел жилье в порядок: выбросил два мешка мусора, смел со стен паутину, побелил печь, отдраил стол, вымыл посуду, окна и пол. Шторы были старенькие, но теперь, чистые, делали жилье уютным. Перестирал даже дедово постельное белье, заставив того предварительно истопить баню и вымыться. Одежду старика рассортировал: добрую половину старья выбросил, а годное для носки привел в порядок, и теперь оно висело, проветриваясь, в чисто выметенном дворе.

Кончилось все довольно плачевно: дед, не вынеся таких перемен, достал припрятанную на всякий непредвиденный случай бутылку водки, выпил стакан и половину ночи плакал, вспоминая умершую жену и рассказывая, что при ней дома было так же чисто и хорошо.

- Каким же я дураком был, - бормотал он, размазывая по щекам слезы, - все счастья ждал. А оно тут было... с Марьюшкой. Скорей бы Бог прибрал, да, видно, и ему я такой не нужен.

Дед угомонился только после того, как Игорь, уставший от его причитаний и слез, сказал:

- Побреешься завтра, к парикмахеру сходим, а потом в церкви твоей Марьюшке свечку поставим.

- Так денег нет, - снова заволновался дед.

- Найдем деньги, не переживай.