Супермен будущего

Четвёртый вид – это наркотические обезболивающие средства: морфий, героин, кодеин и другие.

Пятый вид – анаболические стероидные препараты: неробол, метандростенолон, ретаболил, эпитестерон, болдерон, феноболин, станозолол, тот самый станозолол, который не успел к Олимпийским играм в Сеуле вывести Бенджамин Джонсон – сильнейший спринтер своего времени, что повлекло за собой дисквалификацию на два года, тем самым сгубивший его тогда замечательную спортивную карьеру. Эти препараты пятого вида – анаболики повышают синтез белка в организме, увеличивая массу скелетной мускулатуры и мышечной силы.

Применение допинга продолжалось и после того, как в 1962 году МОК запретила их приём, а в 1967 году ввела антидопинговый контроль на Олимпийских играх, а в 1971 году создала службу допинг контроля на национальных и международных соревнованиях. В 1968 году на Олимпиаде в Мехико впервые был проведён выборочный допинг контроль.

С 1984 годы сторонники тайного применения допинга стали выходить за пределы этих пяти видов допинга. Так впервые пошёл в ход кровяной допинг – гемотрансфузия, когда перед турниром атлету длинных дистанционных видов спорта вливали кровь, что значительно повышало его выносливость. Но и это стали выявлять антидопинговые лаборатории.

Допинг и антидопинговый контроль, как два антагониста, две полярных стороны спорта. И с той и другой в ход пустили самую тяжёлую артиллерию, что и есть наука передовых достижений.

Антидопинговый контроль включил всю мощь своей артиллерии: идентификация и скрининг допингового вещества в биосреде, химико-токсикологический анализ – спектрофотометрия в инфракрасной и ультрафиолетовой зоне, масспектрометрия, хроматография и многое, многое другое. И самое главное – Медицинская комиссия МОК между соревнованиями стала выезжать в страны без предупреждения и брать допинг пробы у ведущих атлетов мира.

Ну, а ныне в начале XXI века, в первой половине XXI века заинтересовались генным допингом, таким вот феноменом «могучей мыши», «марафонской мыши», когда в лабораториях вывели сильных, выносливых мышей, намного опережающие функциональные возможности обычных мышей. Так что допинг с генетическим изменением организма, возможно, и ждёт своего часа.

Юные спортсмены слушали, затаив дыхание, что не заметили закат ярко багрового солнца за горизонт. С Байкала подуло прохладный ветерок, и некоторые мальчишки, девчонки побежали в комнаты, чтобы принести для всех крутки, в том числе и для меня, строго предупредив, чтобы я ничего не рассказывал в их отсутствие, на что я, конечно же, с радостью согласился. И вот принесены куртки, и нет дискомфорта от вечерней прохлады. И наша беседа, мой рассказ плавным истечением продолжили дальнейший ход, но конечно же, после рассказа о допинге меня для начала осыпали вопросами, из которых я выделил два вопроса, на которые решил ответить самым подробным образом.

«У меня такое ощущение, что без допинга никогда стать чемпионом мира», – такой вопрос задавал юный спортсмен по имени Бэлигто.

«Расскажите, пожалуйста, про генный допинг», – такое предложение выдвинула юная спортсменка по имени Алина.

Решил начинать с вопроса Бэлигто, и потому решил ответить подробно:

– Ну, почему без допинга? Ещё как без допинга. На Олимпийских играх в Пхенчане, где выступала наша Алиса Жамбалова, правда в таком нейтральном статусе, не было никаких скандалов с допингом. И на летних Олимпийских играх в Рио-де-Жанейро тоже не припомню скандала, и на «Тур де Франс», и на «Джиро де Италия», и на чемпионатах мира по разным видам спорта также не припомню какие-нибудь скандалы с допингом. А ведь всё просто, потому что дело в тренировках, в методике тренировок. Вот по телевизору не раз показывают тренировку какой-нибудь команды по футболу. На камеру тренируются первые десять-пятнадцать минут, а потом всё, журналистов, репортёров вежливо просят покинуть стадион. Потому что дальше секрет тренировок, секрет методики. Секретные упражнения, секретная дозировка определённой стадии тренировки, секретные приёмы, секрет тактики, секрет стратегии.

Да, конечно, я не мог не рассказать и про это…, про то, что случилось со мной ещё тогда в молодости…

5

Перед самым дембелем, когда служил в Советской Армии, служил в железнодорожных войсках на другом конце нашей огромной страны СССР, а точнее в Карелии, а ещё точнее на советско-финской границе недалеко от посёлка Хелюля, я неожиданно заболел неизвестной болезнью. Мой родной командир старший лейтенант Калинин, коренной ленинградец, (как ленинградец, он болел за «Зенит», я же с 1969 года, ещё будучи школьником младших классов, болел за «Спартак» Москва, и потому у нас частенько бывали жаркие диспуты по теме футбола) отправил меня госпиталь, но не в ближайший госпиталь в городе Сортавала, а в сам город-герой Ленинград, в один из самых сильных, лучших госпиталей Советского Союза.