Супермен для феминистки

Василиса влетела в офис на крыльях победы. Она нисколько не сомневалась, что равных в боулинге ей не будет. Так и оказалось. Конечно, небольшое недоразумение, из-за которого ее начальник мог вполне оказаться в инвалидном кресле, подпортило ей настроение. Но, увидев его не в кресле-каталке с загипсованными пальцами ног и с мотающейся на нервной почве из стороны в сторону головой, она успокоилась и мило пожелала шефу доброго утра. Федор, увидев ее, встрепенулся, что-то хотел сказать, но только выдавил из себя: «И вам того же», – и похромал к себе на четвертый этаж. Василиса почувствовала легкий укор совести, но с удовлетворением отметила, что сегодня рядом с Федором нет длинноносой блондинки. Кому нужны колченогие мужики? Вот и Забелкин тоже хромает. У них это как инфекция. Слабаки мужского пола, а еще считаются сильным!

– Как ты его! – восхищалась Эллочка, встречая Василису. – Ну, ты даешь! Я бы так не смогла! Хладнокровно и расчетливо. – Эллис, ты решила начальника отправить на больничный? Он тебе чем-то мешает? Насколько я знаю, за последние пять лет он целиком посвящал себя работе. Последние два года даже не ходил в отпуск. Зато наша фирма теперь процветает.

Василиса не стала оправдываться, что хотела сразить не начальника, а администратора, на котором висела Алевтина. Пришлось бы объяснять, почему она хотела это сделать, а она этого сама не знала. В конце концов Федору доставалось от нее и покруче. Если он решил ее уволить, то возражать она не станет. Соберет свои вещички и пойдет на выход.

– Эллис, тебе нужно отнести бумаги на четвертый этаж, – отчеканила Алевтина, углубляясь в свои бухгалтерские отчеты.

Василиса не стала переобуваться, а потопала наверх в кроссовках – вдруг она снова оступится. Третьего раза, чувствовала Василиса, ей не простят.

Бумаги нужно было отнести Федору. Алевтина могла бы это сделать сама, как и раньше, но решила отправить туда Василису, видя ее неадекватное поведение с начальником. Пусть почаще его видит, может, привыкнет, он ей понравится, и она перестанет истреблять мужчин как вид.

Василиса поднялась в кабинет Федора и… увидела за секретарским столом ту самую блондинку, что на днях ворковала с Федором у входной двери. Она представила, что вместо бумаг у нее в руках тяжелые шары, и была готова бросить их блондинке в разукрашенное лицо. Что с ней такое?! Откуда такая ненависть к незнакомой симпатичной девчонке? Раньше ничего подобного она не испытывала.

– Федор Федорович занят, – пропела блондинка сладким голосом. Ей доставляло истинное наслаждение не пускать к начальнику дам детородного возраста. – Оставляйте бумаги здесь, я передам.

– Я не могу их оставить, – твердо сказала Василиса, – их нужно срочно подписать.

– Он занят, я вам сказала, – шипела блондинка, хватаясь за Василисины бумаги, – давайте, я сама передам.

– Нет уж, спасибо, – не сдавалась Василиса, крепко держа бумаги в руках, – я и сама могу.

– Он вас не примет, – блондинка перетягивала бумаги на себя, – он занят.

– А я подожду! – Василиса тянула их к себе.

– Что у вас тут происходит? – Рядом с ними возник Федор.

– Вот, – недовольно фыркнула блондинка, – лезут тут в приемную всякие курьерши.

Василиса вырвала у нее бумаги и сунула их Федору.

– Алевтина срочно просит подписать, – сказала она и выбежала из кабинета.

– Я хочу учиться дальше, – заявила она Алевтине, – мне же нужно как-то расти в карьерном плане?

– Конечно, ты можешь расти и без высшего образования. К примеру, через год станешь старшим курьером, потом главным. Наверное, – неуверенно добавила она. И, глядя на сосредоточенное лицо Василисы, продолжила: – Конечно, тебе нужно учиться. Совсем ведь немного недоучилась.

И Василиса отправилась за справочником для поступающих в вузы. Их продавали в соседнем ларьке вместе с газетами. Когда она вернулась вместе со справочником, в их кабинете стоял Федор.

– Я принес, – он указал на Алевтинин стол, – бумаги, чтобы вы, Эллис, не бегали лишний раз.

Трагично поглядел на нее и похромал назад.

– Что с ним? – не поняла Татьяна.

– Он собирается меня уволить, – предсказала Василиса, – и проявляет нежные чувства. Перед тем как усыпить больного кота, его жалеют и ласкают.

– Ну, допустим, ласк я от него не вижу, – заметила Алевтина, которой не понравилась идея с увольнением подруги, – и ты похожа не на больного кота, а на кусачую кошку.

– Ему и без меня есть, кого ласкать, – вздохнула Василиса, вспомнив о блондинке. – Сидит в его приемной мегера. Та самая блондинка.

– Ах, девочки, – закричала Эллочка, – это наверняка его новая пассия!

Василиса хмыкнула, раскрыла первую попавшуюся страницу справочника и принялась обзванивать все институты, где была возможность сразу зацепиться за четвертый курс.