Супермен должен умереть 2

— По твоему лицу я вижу, что ты хочешь еще о чем-то поговорить, — заметил Док.

— Конечно, — сказал я.

— Курс биткойна падает, погоды в нашей части света стоят хорошие, террористы опять захватили самолет, а международная обстановка крайне нестабильна.

— Да и фиг бы с ними со всеми, — сказал я. — Лучше расскажи, почему на тебя скилл Аскета не действует.

Он покачал головой.

— Эта информация на твою миссию никак повлиять не может, поэтому я оставлю ее при себе.

— Жаль, — сказал я.

— Неужели та рассчитывал на что-то другое?

— Кто знает, — сказал я. — Может быть, ты бы решил поиграть в опереточного злодея и выложи бы мне все, что ты знаешь. Может быть, на столе у тебя лежал бы план, в котором был бы обозначен список твоих следующих целей, а я мог бы его подсмотреть. Может быть, сейчас в твою палатку кто-нибудь войдет и ляпнет что-нибудь, что выдаст тебя с головой. Всякое ж бывает.

— Извини, что я тебя разочаровал.

— Да ничего, всякое ж бывает, — сказал я.

— Я тебе не нравлюсь, — сказал он.

— Ну, так ты и не чемодан с баксами.

— Ты мне тоже не нравишься, — сказал он. — Но мы ведь не враги. Может быть, когда-нибудь в отдаленном будущем, если мы оба проживем достаточно долго, наши дороги еще раз пересекутся, но здесь и сейчас мы не враги, и я не ищу с тобой новых встреч.

— А вот я бы встретиться не отказался.

— Мы играем в разных командах, но цель-то у нас одна.

— Знаешь, чем чаще ты повторяешь ту фразу, тем сильнее я в ней сомневаюсь, — сказал я.

— Это потому что ты циник и не веришь в хорошее в людях.

— Так то — люди, — сказал я. — А то — ты.

Он улыбнулся и протянул руку к камере.

— Ну ладно, Джокер, мне пора, — сказал он. — Приятно было поговорить, надеюсь, больше никогда не увидимся.

— Пока-пока.

Я помахал ему рукой, и он прервал связь.

Жаль, что нет такого скилла, который бы позволил вцепиться ему в горло через монитор.

* * *

Где-то через час мы с Борденом наткнулись на полуразрушенную землянку, после недолгого совещания заползли внутрь и Гарри как мог замаскировал вход ветками и землей.

Двадцать первый век, одна из ведущих мировых держав, полуразрушенная землянка в лесу. Меня это сочетание почему-то не удивляет.

Гарри поделился со мной шоколадным батончиком и коньяком из походной фляги. И если вы из тех снобов, которые считают, что закусывать дорогой коньяк «сникерсом», сидя в полуразрушенной землянке посреди небольшой гражданской войны в одной из ведущих мировых держав, неприлично и противоречит правилам хорошего тона, то можете отписываться от моего уютного дневничка прямо сейчас.

— Какой радиус удалось накрыть? — между делом поинтересовался Гарри.

— Отвечу тебе традиционным «а хрен его знает», — сказал я.

— А что-нибудь новое относительно второго аспекта удалось выяснить?

— Нет, — сказал я. — Он включается слишком быстро и внезапно. Я, вроде бы, сам его спровоцировал, но понять все равно ничего не успел.

— Замечательно, — он сделал пару глотков из фляги, отдал ее мне, заложил руки за голову и вытянулся на земле во весь свой рост. — То есть, если не считать полученных от генерала Шэна денег, мы остались при своих.

— Если не считать денег, то да.

— И какой план?

— Да как обычно, — сказал я. — Пойдем куда попало и обнулим там всех подряд.

— Люблю, когда люди ставят перед собой простые, понятные и легко достижимые цели, — сказал он.

Коньяк работал. Напряжение после боя отступало, по телу разливалось тепло, нога беспокоила все меньше, и в целом создавалось впечатление, что жить можно, пусть даже несмотря и вопреки.

И пусть нас в любой момент могли обнаружить и пристрелить солдаты генерала Шэна, на меня все равно снизошло состояние вселенского покоя, и я даже на мгновение поверил, что вся эта история может закончится хэппи-эндом.

Но под утро коньяк выветрился.

Глава 29

Изъясняясь языком современной психотерапии, в этой истории у меня было два незакрытых гештальта.

Док и Ветер Джихада.

Спасение мира таковым не являлось, оно было какой-то абстрактной глобальной целью, в достижение которой я не очень-то и верил.

С Ветром Джихада все было понятно. Он был преступник, религиозный фанатик и террорист, он убивал людей, разрушал города и страны, он положил кучу моих коллег и сослуживцев, и, кроме того, в свое время я его не добил и чувствовал, что должен закончить начатое.

Вот по поводу Дока возникали вопросы. Не сомневаюсь, что если бы я пошел на прием к настоящему психотерапевту, несколько сеансов и пару тысяч долларов спустя он бы разложил мою неприязнь к этому субъекту по полочкам и объяснил бы, откуда у нее ноги растут и чьи уши из всего этого торчат.

Мы вроде бы делали одно дело и играли на одной стороне, а у меня все равно присутствовало непреодолимое желание пожать ему горло.

Дело ли в средствах, которые он использовал, или в том, что он мне с самого начала не понравился, я не знал.

У меня было время, чтобы все это обдумать, пока мы с Борденом сидели в землянке, но к никакому удобоваримому выводу я так и не пришел.