Супермен должен умереть

Нексты могли быть куда эффективнее стрелков, а некоторые скиллы были прямо-таки заточены для удара по площадям, и тогда полиции приходилось туго. Но самый ад для них начинался в тот момент, когда на тропу войны выходил некст-дистанционник, способный задействовать скилл без непосредственного контакта с предполагаемыми жертвами.

Экспериментальным путем коллеги из управления Н выяснили, что наш сегодняшний противник как раз из таких.

— Ложись! — скомандовал более опытный Стеклорез и рухнул прямо в лужу.

Я последовал его примеру и завалился на асфальт рядом с припаркованным на обочине кроссовером. Высокий дорожный просвет обеспечивал мне хоть какой-то обзор на поле боя.

Жахнуло.

Три гранаты ударили голема в середину туловища и взорвались одновременно. Лицо обдал порыв теплого ветра, а мгновением позже по крышам машин и асфальту застучали обломки, послышался звон бьющегося стекла. Криков боли и предсмертной агонии, по счастью, не прозвучало.

Голема разорвало пополам, верхняя половина тела валялась на дороге бесформенной грудой, нижняя топталась на месте в попытке удержать равновесие. Доблестные эники синхронно сбросили использованные гранатометы и вытянули из-за спины новые. Второй залп был так же внушителен и так же эффективен. Голема разнесло на обломки, но никаких бесчувственных тел некстменов среди них не обнаруживалось.

Печальная новость.

Но еще более печальная новость заключалась в том, что уже секунд через тридцать после второго залпа голем начал восстанавливать себя. Он ведь изначально собрал себя из обломков, так что ничего удивительного в этом я не усмотрел.

Это было предсказуемо. Но, по крайней мере, одну теорию эники проверили. Оператор голема находился где-то в другом месте.

А проверив теорию, коллеги не стали играть в героев. Когда голем восстановил себя процентов на шестьдесят, они попрыгали обратно в микроавтобус и водила рванул с места с пробуксовочкой, оставив добрых полкило резины на асфальте.

С каждого колеса.

— Чего-то я не хочу дальше наблюдать, — сказал я, подползая к Стеклорезу.

Я промок и устал. Мне хотелось домой или просто подальше отсюда. Мне было совершенно неинтересно, каким именно образом Безопасник с Якутом и прочей честной компанией будут решать эту проблему. Как-то же они раньше справлялись.

Хотя, на моей памяти, такой угрозы в самом центре столицы не возникало с… примерно никогда.

— Приказа отступать не было, — сказал Стеклорез.

— Так его и не будет, — сказал я. — Ты думаешь, про нас еще кто-то помнит?

Голем восстановил себя до прежнего роста. Правда, теперь он был немного стройнее — некоторые его элементы взрывами разнесло в мелкое крошево пыль, а с пылью его оператор явно работать не мог. Самой маленькой строительной единицей, которую я мог наблюдать, служила половина кирпича. Закончив самосборку, голем двинул в прежнем направлении.

Мы поползли следом.

То есть, сначала поползли, а потом, признав этот способ передвижения неэффективным и чересчур трудоемким, пошли, сгибаясь, под прикрытием брошенных своими владельцами машин.

Так продолжалось примерно полчаса. Голем топал по середине дороги, мы крались по обочине. Периодически нам встречались люди. Зеваки, просто растерянные горожане… Магазины и кафе были полны народу, пытающегося спрятаться от дождя и потенциальной опасности. Я все время крутил головой, пытаясь вычислить некста-оператора, но черта с два. Им мог быть кто угодно и где угодно в пределах прямой видимости. Мы и понятия не имели, на каком расстоянии действует его скилл.

Мы были примерно в районе Центрального Телеграфа, когда навстречу голему со стороны моховой выехал танк.

Точно не знаю, откуда взялся танк в центре Москвы. Вряд ли откуда-то из области успел доехать, тем более, в час пик. Хотя что ему там эти пробки…

Ходили слухи, что после возникновения угрозы некстменов, несколько танков всегда базировались на территории Кремля, чтобы вовремя отреагировать на угрозу, спасая самое ценное, что у нас есть.

Голем ускорился. Стеклорез нырнул в удачно подвернувшийся переулок, потащив меня за собой. Мы укрылись за углом здания, высунув только головы, чтобы не пропустить сцену очередного провала родной военщины.

И я едва не ошибся.

По сравнению с выстрелом танка пальба из гранатометов показалась разрывами детских хлопушек. Хотя на этот раз мы были и дальше от взрыва, но уши у меня заложило капитально, а от голема остались только ноги, торчащие из мокрого асфальта двумя кривыми уродливыми пеньками.

Танкисты оказались гениями, или же им кто-то очень удачно подсказал. Не почивая на лаврах от снайперского выстрела, они бросили свою многотонную машину вперед, врезались в остатки голема и начали раскатывать их в мелкую пыль, не давая собраться воедино. Танк проехался по самым большим обломкам, крутанулся на месте, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и принялся давить гусеницами все, что только пыталось пошевелиться.