Супермены в белых халатах, или Лучшие медицинские байки

«Угу и угу, угу и угу, так и совсем угукнуться можно!» – скрипуче жаловалась старшенькая из двух сводных старушек на углу Петрушки. Там младшенькая с вечера в туалет зашла, а часиков через шесть сикось-накось выскреблась оттуда и больше ни гугу, окромя угу, как старшенькая выразилась. А доктор Фишман допытываться взялся: «Что же вы эти шесть часов в туалете делали?» Старушка негодующе промолчала. «Ну хорошо, ладно. А вот вы знаете, какое сегодня число?» Старушка с сомнением посмотрела на старшую сестрицу. «Дора, говори!» – потребовала старшенькая. Младшенькая послушно угукнула. «Так какое же?» – постарался уточнить заведующий. «Дора, скажи ему, он не знает!» – нетерпеливо скомандовала старшенькая. Младшенькая дисциплинированно назвала, прозвучало членораздельно. «А месяц какой?» Младшенькая внятно ответила. «А год, год-то нынче какой?» – захотел узнать обрадованный Мироныч. Старушка странно поглядела на доктора, но скрывать не стала и вообще на всякий случай больше не запиралась, отвечала вразумительно и выказывала все признаки адекватного мышления.

Заведующий был доволен, фельдшер закрыл непонадобившийся чемодан. «Ну вот видите, теперь вы опять можете говорить, угукать вам больше незачем, – счастливо сообщил удовлетворенный Мироныч младшенькой. – Всё в порядке, это у нее небольшой сосудистый спазм случился – возраст, знаете ли, резкая перемена погоды… Это ничего, это всё временное, всё пройдет», – утешающе объяснил он старшенькой, и обе сводные старушки хором согласились. «Угу», – не возражала младшенькая. «Угу», – подтвердила старшенькая. И заведующий тоже сказал: «Угу», – высказался на прощание задумчивый шеф и больше до самой базы ничего не говорил, только нервно дергался в кабине, когда ни с того ни с сего Михельсон давил педали так, будто ему под ноги подвернулась та самая или другая крыса.

Угу-угу-угу-угу-угу-угу – с визгливым жалобным скрипом ходили ходуном «дворники», размазывая по лобовому стеклу воду, перемешанную с тяжелыми, как рифленые милицейские подошвы, рыхлыми снежными хлопьями. Машину мотало по ростепельной жиже, Киракозова трепало в карете, будто скрипучий фонарь на порывистом ветру, а февральский ветер продувал, пробирал, пробивал пустой гулкий город, гнал и поднимал воду, за считаные часы проступившую в канале надо льдом, и пах весной. А заведующий всю дорогу не по-хорошему молчал, но на базе таки разрешился, как разродился: «Угу», – адекватно отреагировал шеф на вопрошающие взгляды взъерепененных коллег и выставил заповедный спирт.

Целительный продукт однозначно был показан всему вздернутому вымерзающему коллективу – не столько в чистом виде, сколько добавленный по вкусу в кофе или чай, что в большей мере бодрит, нежели расслабляет, а также с исчерпывающей гарантией согревает, а кроме того, бережет от предосудительного в рабочее время алкогольного выхлопа. А коль скоро неизменно превосходный результат наступил быстрее, чем предполагалось, до очередного бестолкового вызова лекари со подручными успели не только согреться, но и разгорячиться, развеселиться и разговориться…

– Они ему по ребрам, а обломок этот, – досказывал Бублик свою свежевыпеченную страшилку, – он буквально им говнодавы вылизывает: забирайте меня, сажайте, что хотите делайте, только врачам меня не отдавайте, я лучше сам по себе помру. А мужики ему спокойненько так между делом: посадить-то, мол, мы тебя потом посадим, если выживешь, а пока ноги в руки и езжай куда везут, падла…

– Может статься, не довезут его никуда, – прикинула коллега Вежина. – Скоростники в курсе, что он не с голыми руками за наркотой к тебе полез? – Бублик подтвердил. – Тогда вряд ли, – резюмировала Диана, – тогда ему должно ну очень круто посчастливиться, чтобы где-нибудь, окромя дежурного морга, очутиться… Я сама не так давно в общаге расстаралась, – поведала она, – в том самом гегемоннике неподалеку от Фонтанки… ну да все в этом гадючнике бывали. Так вот, там с двадцатилетним пролетарием в два часа ночи якобы плохо с сердцем приключилось…

– Ты его сразу же осчастливила, надеюсь? Или же всё-таки немного погодя уконтрапупила? – заинтересованно перебил Антон.