Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства

Когда Рупрехта спросили о конкуренции между «Сотби» и «Кристи», он просто ответил, что его компания большую часть сил тратит на налаживание связей с отдельными семействами на протяжении долгого времени. «Мы надеемся и дальше сохранять хорошие отношения, где нам не приходится соревноваться с конкурентом, кто из нас быстрее выхватит пистолет». Обычно считают, что на долю десяти самых состоятельных клиентов «Кристи» и «Сотби», потративших самые крупные суммы, приходится 10 процентов их дохода от мировых продаж, и не только предметов искусства, но и драгоценностей, вина и недвижимости. Среди этих клиентов королевская семья Катара, российские олигархи и руководители американских хедж-фондов.

На самом деле у аукционного дома довольно ограниченные возможности по налаживанию отношений с клиентами. Большинство консигнаций попадает в зал продаж благодаря четырем обстоятельствам: смерти, разводу, долгам и личному решению. Четвертый вариант связан с переменами у коллекционера: новым увлечением, ремонтом в доме или просто стремлением к прибыли.

Что касается смерти, долгов и личного желания, то оба аукционных дома надеются на преданность консигнантов задолго до того, как что-либо подобное случится. В случае развода переговоры о консигнации обычно ведут юристы, которые должны из соображений надлежащего исполнения обязанностей узнать, что предлагают разные аукционные дома. Около 25 процентов лотов, выходящих на вечерние аукционы современного искусства, поставляют дилеры, которые в большинстве своем обращаются к обоим домам.

В битву за консигнацию иногда включается и «Филлипс». Если речь идет о значительной работе, «Филлипс» может победить, как правило, если предложит более высокую гарантию или какое-то особое преимущество — например, изображение лота на обложке каталога. «Филлипс» конкурирует в области нового искусства, начинающих художников с уверенными перспективами; он позиционируют себя как номер один в этом сегменте. Коллекционер из Майами Дон Рубелл соглашается: «[ «Филлипс»] хорошо продает именно актуальное искусство; мы забываем, что некоторые художники, которых мы сейчас видим на «Сотби» и «Кристи», впервые продавались там».

Иногда «Филлипс» проводит торги, которые приносят мало прибыли или вообще не приносят никакой, исключительно ради престижа. 13 мая 2010 года нью-йоркское отделение «Филлипс» предложило 22 работы от имени ML Private Finance, аффилированного предприятия банка Merrill Lynch. Средства должны были пойти в счет выплаты 21-миллионного долга коллекционера Хэлси Майнора перед Merrill Lynch.

Торги принесли 19,5 миллиона долларов. «Филлипс», как сообщалось, обещал ML 108 процентов с продажной цены всех проданных лотов. Эта значит, что «Филлипс» не взял комиссии с консигнанта и отказался от 8 процентов премии покупателя. Валовую прибыль аукциона составила разница между 8 процентами и премией покупателя — около 12 процентов. Она не покрыла бы расходов на каталог и рекламу.

Такие экстравагантные условия возникли потому, что ML просил суд, чтобы аукцион провел «Кристи», а Майнор просил «Филлипс». «Филлипс» сделал предложение, которое «Кристи» не смог перебить. «Филлипс» добивался такой возможности ради престижа провести торги коллекции одного консигнанта, хотя неясно, какую выгоду принесла известная история «несостоятельности» самим предметам искусства или бренду аукционного дома.

«Кристи» и «Сотби» влияют на ценообразование в области современного искусства как благодаря прозрачности цен, так и принципам продажи предметов искусства, а в итоге создается, как говорят экономисты, эффект храповика. Храповик поворачивается только в одну сторону и удерживает колесо, не давая ему повернуться обратно. Эффект храповика в экономике означает, что цены могут повышаться, но практически никогда не понижаются.

Концепцию храповика легко понять на примере рынка рабочей силы: когда экономика здорова, зарплата всегда повышается и никогда не понижается. Эффект храповика в искусстве проявляется, когда два коллекционера на аукционе «Кристи» торгуются за Жана-Мишеля Баския и увеличивают его цену вдвое против галерейной, и новая цена становится ориентиром для всех галерей, так что потом ни один консигнант не хочет продавать его картины ниже этой цены.

Храповик работает и по-другому. Если рекордная цена Франца Клайна составляет 9,3 миллиона долларов, почти вчетверо больше рекордной цены Сая Твомбли, 2,4 миллиона, и Клайн неожиданно уходит за 40,4 миллиона (что произошло на торгах «Кристи» в ноябре 2012 года), сколько же тогда будет стоить следующая за ним картина Твомбли сравнимого качества? На торгах «Кристи» его «Без названия» (Untitled, 1969) появилась через 17 лотов после рекордной продажи Клайна и получила максимальную цену 5 миллионов долларов. Как сказал один журналист, когда начинается прилив, он много чего прибивает к берегу.