Вероника нервно измеряла шагами свою шикарную квартиру на двадцать пятом этаже. Она только что вернулась от сестры и боролась с чувством страха и стыда оттого, что только что сделала. «Эта старая стерва не дала мне ни копейки и заслужила ту участь, которая ей уготована, – так Вероника оправдывала свои намерения в отношении старшей сестры.– Я имею полное право на те деньги, что оставили нам в наследство родители, а эта тварь загребла все себе и выдает мне сущие копейки, словно бросает кость уличной собаке. Нет, уж, сегодня я унизилась перед ней последний раз. Так тому и быть! Она зашла в ванную комнату и подошла к зеркалу, глядя в него на свое отражение. Кукольное личико с испуганным выражением лица глянуло на нее и скривилось, превращаясь в неприглядную физиономию. Вероника опустила глаза, чтобы не смотреть на себя такую. Взгляд ее упал на белую мраморную столешницу, где лежала раскрытая пудреница, прямоугольное зеркальце которой было усыпано белой пылью. Вероника взяла дрожащими пальцами тоненькую трубочку и, склонившись над столешницей, втянула ноздрями белый порошок. Раз и готово! Она снова поглядела в настенное зеркало и отражение в нем ей подмигнуло. Вероника улыбнулась, вытерла белые следы с ноздрей и вышла из ванной.
– Так тому и быть, так тому и быть,– повторяла она про себя.
С раннего детства Вероника привыкла ни в чем себе не отказывать. Оказавшись поздним ребенком, она принимала родительскую щедрость, как должное, и никогда не замечала того, что родители просто замещают отсутствие своего внимания к ней подарками. Любое ее желание исполнялось, любые наряды, куклы, а позже – драгоценности оказывались у нее в комнате, стоило лишь попросить родителей. Отец молча кивал головой, соглашаясь исполнить очередную прихоть дочери, а мама лишь умилялась, выходя в свет с красавицей дочерью, одетую словно куклу по последнему крику моды.
Вероника росла и расцветала, будто крохотный диковинный цветок, бутон которого вот-вот раскроется и явит на свет ослепительную красоту, которой все от мала до велика мечтают насладиться. Она так и ощущала себя, цветком редкой красоты, бесценным для окружающих.
Лишь переступив пятнадцатилетний рубеж Вероника осознала, что на самом деле родителям до нее нет никакого дела. Каждый из них был занят своей жизнью: отец, пополневший и полысевший, находился больше вне дома, пропадая на деловых, а потом как оказалось, и не совсем деловых встречах, мать, смирившись с наступающей старостью, наслаждалась благотворительностью и светскими вечерами, на которых появлялась в обтягивающих платьях с глубоким декольте. Старшая сестра, будучи на девятнадцать лет старше Вероники, проводила свое время ровно деля его наполовину между собраниями отца и светскими раутами матери, так что, ни о каких близких отношениях между сестрами, естественно, не было и речи.
Все они казались ей чужими людьми, внимания которых она неосознанно пыталась заполучить по-детски наивными капризами, горькими слезами, болезненными недомоганиями, но безуспешно. Взрослея, она стала спокойно воспринимать эту сторону ее семейных отношений, и ее маленький мирок наполнили школьные подружки, такие же заброшенные ангельские создания, как и она. И в этом единственном близком круге общения, она и познавала все радости, как ей казалось, взрослой жизни.
В шестнадцать, на выпускном, Вероника лишилась девственности, переспав с самым красивым мальчиком в школе. В семнадцать она уже посещала частные вечеринки и встречалась с двумя парнями одновременно. Не смотря на то, что по школе о ней понеслась дурная молва, Вероника уже не могла остановиться. Ей необходимо было внимание сначала родителей, потом подруг, а теперь настало время, когда бутон распустился и стал приманивать пчел своим сладким ароматным нектаром. Парни роем кружились вокруг Вероники, где бы она ни появлялась. Такое внимание кружило ей голову, давая ощущение своей значимости, и она не могла удержаться, чтобы не ответить взаимностью, легким флиртом, мимолетным поцелуем, стыдливыми ласками и даже большим.
В восемнадцать она стала совершеннолетней, и жизнь понеслась словно цунами, закружив Веронику по волнам ночной жизни. Она была красива, молода, богата, наслаждалась свободой и жизнью, беспечно жила сегодняшним днем, и, казалось, что это будет длиться вечно.