Superстар

– Трудно сказать с уверенностью – шляпа, маска и очки мешают, – женщина внимательно рассмотрела фотографию. – Но мне кажется, что это не она.

– Почему вам так кажется?

– Не знаю, – пожала она плечами, – ощущение такое. Но шляпа точно эта. Я не могу ошибиться.

– Взгляните сюда, – старик протянул фото Александры.

– Это она, – уверенно кивнула дачница. – Мы с Мотей никогда её не забудем.

Когда Смильтон сел в машину, Перескок спросила:

– И что вы теперь скажете, метр? Шляпка-то определилась.

– Что сказать? Дело не простое. Женщина, совершившая преступление, очень умная. Пришла со своей каменюкой. Инсценировала несчастный случай. То есть всё было продумано заранее. Умная. Угу. Тогда зачем так ярко оделась? Ладно шляпа и очки. С этим вроде как даже нормально всё. Но этот светлый брючный костюм. Очень дорогой. Мне кажется, она специально пришла в такой одежде, чтобы засветиться. Да и шляпа – полный эксклюзив, который даёт нам прямую ниточку. Женщина сказала, что видела её недели три назад. Получается, что умная продуманная преступница беспечно гуляет по Питеру и окрестностям в том же наряде, в котором совершила убийство. Или она нас за дураков держит – или что-то тут не так. Совсем не так. Не сходится что-то.

Александру Григорчук в городе обнаружить не удалось. Но родители сказали, что через три дня она вернётся из Турции…

…Вечером Виталик ворвался в дом взмыленным и возбуждённым. Не разуваясь, проскочил на кухню и стал осторожно выглядывать из-за занавески.

– Ты чего?

– Дед, выйди во двор. Скажи ментам, что всё нормально. Пусть уезжают.

– Что «нормально»?

– Просто скажи. А если спросят, из какой я квартиры, скажешь, что не знаешь. На лестничной клетке встретил.

– Я не пойду, пока не расскажешь.

– Ладно. Короче, бегу я домой. До пешеходного далеко. Я и рванул через проспект напрямую. А тут они. Я бежать. Они в погоню. Я ещё быстрей. Догнали, повалили. Я кричу, выпустите меня, сейчас всё взорвётся. Что, спрашивают, взорвётся? Я и сочинил на ходу. Говорю, газ забыл выключить, потому и бежал. Вот – привезли. Хотели со мной подняться. Но я говорю, мол, держите оцепление. Всех выпускать, никого не впускать. Стоят, твари, никого не впускают, – Виталька снова выглянул в окно. – Дед, ну сходи. Чего тебе, трудно? Заодно мусор вынесешь.

– Сам замутил – сам и расхлёбывай.

– Меня же за хулиганство посадят.

– И не только, – ухмыльнулся старик. – Ещё заставят оплатить ложный вызов спасателей. Наверняка, бойцы уже позвонили и в МЧС, и в скорую, и в газовую.

– Блин! Вот я влип! Придурки, спросили бы кого-нибудь. Им бы сразу сказали, что наш дом не газифицирован.

– Врать не надо.

– Дед, ну я больше не буду, – заканючил внучок.

– Иди, говорю! Иди, пока все не съехались. Бегом!!! И мусор захвати!

– А может, рассосётся?

– Детский сад, штаны на лямках! Не рассосётся. Вычислят тебя, как дважды два. А если не вычислят – я тебя сам сдам. Не было в нашей семье террористов – и не будет.

Полицейские оказались добрыми. Или, служа в ДПС, не очень знали законы, не касающиеся правил ГИБДД. Валерка отделался штрафом за переход в неположенном месте…

…Перед сном дед с правнуком резались в шахматы.

– Дедуль, я же пять лет в шахматной школе занимался. Должен же я хоть раз у тебя выиграть.

– Так в чём же дело? Дерзай.

– Угу, ты играешь, как гроссмейстер. Где так научился?

– Не помню. Я старый. Давно это было.

– Не помнит он. Всё прибедняешься.

– Ты ходить будешь?

– Я не пойму: когда ты успеваешь думать? Играешь, как робот. Слава богу, что мы не используем шахматные часы. А то бы я уже висел на флажке. Ха-ха! Тебе шах!

– А тебе мат. Девять-ноль. Ещё?

Виталик отодвинул доску и перевернул её, загремев собираемыми фигурами. Дед ухмыльнулся:

– Чего ты? Это ж только игра.

– С тобой играть – себя не уважать. Сплошной стресс для молодого организма. Я так понимаю, рассказ про родословную я уже не услышу.

– Услышишь – почему не услышишь? Как только победишь – так и услышишь. Но для этого тебе, дорогой мой перворазрядник, надо тренироваться. Нельзя почивать на лаврах. Надо всегда доказывать, что ты лучший. И в первую очередь себе. Ты, кстати, досье на кого-нибудь написал?

– Написал. Пока только на полкана. Так пойдёт? – Виталий протянул деду гаджет, с выведенным на экран текстом.

Смильтон прочитал: «Вагин Юрий Аркадьевич. Полковник юстиции. Боров под два метра с блестящей лысиной на голове. Судя по всему, в молодости был брюнетом. Особые приметы: очень неприятный тип. Характер вздорный. Поведение хамское. Порочащие связи наверняка имеются».

Глава восьмая

2 сентября

Полковник с язвительной улыбкой наседал на Смильтона:

– Ну что, дед, проиграл?

– С чего ты взял?

– Ага, трудно признать поражение. Как только Григорчук вернётся, мы её арестуем.

– За что?

– Ой, вот только не надо. Все улики на неё указывают. Любовная связь была? Была. Шантажировала? Шантажировала. Шляпа её? Её. Что ещё?

– Если она шантажистка – зачем ей убивать? Денег от этого не прибавится. Да и жениться мертвец не может. Чаще шантажистов убивают. А не наоборот.