Суперсвет

Восемь минут. Контратака. Двойной удар. И если все получится, надеяться на затяжную осаду.

Сын и Дженифер Филдгайд. Его солдаты. Друзья. Весь его мир.

Он обязан защитить их.

— Хорошо, — сказал полковник Теори, обращаясь ко всем сразу. — За работу.

Глава восьмая

Система Нептуна

16:05, четверг, 3 апреля 3017

На Тритоне Дженифер Филдгайд собиралась навестить мальчика. В виртуальность они выходили редко. Мальчик был крайне застенчив. Даже не застенчив, а как будто оглушен. Иногда Дженифер казалось, что он на грани аутизма.

Поэтому встречались в квартире Теори. Точнее, в том виртуальном пространстве, которое Теори создал для себя и теперь для сына. Выглядело все тускло и невыразительно, и Дженифер каждый раз приносила с собой что-нибудь, чтобы немного оживить обстановку. Она взяла за привычку посещать рынок в Форке, где неизменно отыскивала какой-нибудь декоративный алгоритм или интересную виртуальную вещицу. Накануне ей посчастливилось отыскать нечто по-настоящему оригинальное. Дженифер заглянула в антикварную лавку, где обнаружила «аспектную» лампу. Алгоритм существовал одновременно в виртуальности и реальности. Присутствуя в гристе реальной лампы в гостиной Дженифер, он одновременно отражался в квартире Теори. Таким образом лампа находилась в двух местах сразу.

Винтажной лампе было триста лет. Триста лет назад человечество только-только начало привыкать к своей новой, тройственной природе. Многие поначалу хотели, чтобы их виртуальное окружение являлось точной копией реальной, физической среды, в которой жили их аспекты.

Мальчик молча наблюдал за Дженифер, пока она подыскивала для лампы подходящее место и устанавливала ее. За те несколько месяцев, что они были знакомы, он вообще не сказал ей ни слова. Иногда разговаривал с отцом, но только короткими повествовательными предложениями. Впрочем, за всем, что делала Дженифер, ребенок наблюдал внимательно. Его глаза напоминали ей моря символов, математических и каких-то еще, совершенно непонятных. Следя за ней, он поворачивал голову, и только так она определяла, что мальчик смотрит на нее. Когда девушка переходила в другую комнату, он шел следом на небольшом расстоянии и садился не сразу, а лишь после того, как становилась ясно, что она не уйдет сразу.

— Смотри. — Дженифер включила лампу. — Теперь у нас с тобой одинаковое освещение. Если я включу свет у себя дома, твоя тоже засветится. Ты всегда будешь знать, в гостиной я или нет, потому что когда я не в комнате, дом выключает свет.

Мальчик промолчал, но она не сомневалась, что он все понял. Ему никогда ничего не требовалось объяснять дважды. Оставалось только понять, имеет ли для него какое-то значение, что лампы существует в двух измерениях. Да и вообще, имеет ли что-нибудь для него хоть какое-то значение?

А может, ему это не дано?

Теори заверил ее, что дано. Забрав сына у его сумасшедшей матери, он провел полную диагностику. Мальчик был исключительно сложным конверьером — последняя модель искусственного интеллекта. Как и у всех свободных конвертеров, в нем сочетались качества человеческой личности и вычислительные и аналитические алгоритмы. Все свободные конвертеры были не только производными полуразумных компьютерных программ, но и инкорпорировали черты реальных людей.

Или, скорее, людей, существовавших и как аспекты, и как конвертеры, напомнила себе Дженифер. Физических людей. Были и «чистокровные» искусственные интеллекты — свободные конвертеры, представляющие собой только программы и не имеющие в предшественниках биологических людей, — но такие встречались редко и уступали в сложности своим гибридным братьям, хотя имели место и исключения. Кроме того, как рассказал Теори, чистокровные изначально программировались биологическими людьми, человеческая природа которых передавалась им иными средствами. Препарируйте нас, как вам угодно, но мы люди.

Но был ли этот мальчик — продукт чистокровной матери и гибрида во втором поколении — настоящим человеком? Года полтора назад, до начала войны, Дженифер ответила бы без раздумий.

Ни в коем случае.

Одно дело говорить о правах свободных конвертеров вообще, абстрактно, и совсем другое — общаться с ним непосредственно. Жутковато. Если уж без них не обойтись, то пусть остаются слугами, калькуляторами, базами данных. Как и многие, она считала в душе, что их стало чертовски много. Что может быть Мет и прав, вводя строгие правила их передвижения по гристу и размножения. Что может быть и Тритону, если он хочет и дальше оставаться цивилизованным местом, стоит ввести подобные ограничения.

И вот теперь мой бойфренд — свободный конвертер. А я нянчусь с его чудаковатым сынишкой.

Ты сама на это согласилась, напомнила себе Дженифер. Да и мальчик уже был для нее не чужим. Она даже воспринимала его как своего рода миссию. Если он человек, она пробудит в нем человеческое. Никто не скажет, что этому ребенку не хватило любви и внимания.