Супервент

Поезд все никак не трогался, хотя двери уже давно закрылись. По проходу шел проводник, в натянутой козырьком почти до носа фуражке. Он останавливался у каждого пассажира, что-то тихонько им говорил. После этого люди суетливо собирали вещи, переходили в следующий вагон. Яна проводник миновал, а когда в вагоне остались только они двое – присел рядом, снял фуражку и отвернулся, словно не желая показывать лицо.

– Если ты не остановишься, тебе придется выбирать, – сказал он.

Ян отклонился в кресле, пытаясь рассмотреть собеседника, но тот повернулся, не позволяя ему этого сделать. За его правым ухом на месте ДЧ сочилась сукровицей свежая болячка от неаккуратного пореза. Из бугорков запекшейся крови торчал обрывок тоненького провода.

– Что я должен выбирать? – спросил Шанс.

– Стать тем, кем ты должен быть, или исчезнуть с остальными.

– А если я не хочу выбирать?

– Ты не сможешь забыть все и жить дальше, как прежде.

Ян открыл глаза. Пассажиры выходили из поезда. За окном был Санкт-Петербург.

Отыскав на парковке авто, Шанс покатил к центру «Луч маяка». Что он скажет супервенту? Ян чувствовал: где-то глубоко внутри разгорается сожаление о потере псевдоноты. Вот был бы лучший подарок для незваного супервента.

Центр оказался большим пансионатом на окраине города. В нем было несколько многоэтажных корпусов, разделенных прогулочными зонами и спортивными площадками. По дорожкам ходили преимущественно старики или люди с признаками еще не побежденных зависимостей. За самыми сложными приглядывал персонал в белых комбинезонах.

Оставив машину на наружной парковке, он вошел в КПП.

– Слушаю вас? – раздался голос из темного окошка.

Определить возраст и пол его обладателя не представлялось возможным из-за искажающего фильтра.

– Я хочу навестить друга.

– Фамилия?

– Шанс.

– Ваши документы.

Ян поколебался, затем сунул в распахнувшийся лоток удостоверение личности.

– Родственники? – спросил голос спустя минуту.

– Полные тезки.

Звякнул лоток. Внутри вместе с удостоверением лежал одноразовый пропуск.

– Корпус номер четыре, второй этаж, комната 213.

Шанс приложил пропуск к глазку у двери на территорию «Луча». Перед ним стояло здание с огромной цифрой 4 во всю торцовую стену. Пахло росой и елями. Грунт хрустел под подошвами почти как снег.

– Человек в черном костюме уже нашел твой дом, Ян, – проговорил он, поднимаясь по ступенькам.

Вновь показал датчику пропуск. Внутри стоял густой запах больницы. Медсестры курсировали между кабинетами с лекарствами, картами пациентов и каталками. В креслах возле них сидели постояльцы разных возрастов. На Яна никто не обратил внимания.

Изучив схему на стене, он пошел по лестнице, ведущей к жилым комнатам. Второй этаж пах фруктовыми моющими средствами и казался безлюдным. Ян нашел нужную комнату и толкнул дверь.

– Не ждал?

Встреча стала неожиданностью для него самого. В глубине левой части комнаты у окна стояла медицинская кровать, рядом пищали приборы, подключенные к глубокому старику под одеялом. Тот немощно повернулся на вопрос Яна, с трудом приподнялся.

– Ждал, – проскрипел незнакомец. – Боялся уже не дождусь.

Ян помялся у двери, прикрыл ее и оглядел помещение. Правую часть комнаты занимала небольшая кухня. В центре напротив входа располагалась дверь в ванную.

– Проходи же… – пригласил старик, указывая непослушной от тремора рукой на стул возле постели.

Усевшись, Шанс молча всмотрелся в лицо дедушки Яна. Чем дольше он это делал, тем сильнее становилась тревога. Старик очень сильно походил на него самого. Незнакомец расплылся в улыбке с редкими зубами.

– Каким я был… – восхитился он.

– Кто ты? – спросил Ян.

– Ян Викторович Шанс, – представился старик.

Шанс расхохотался.

– А я тогда, по-твоему, кто? – удивился он.

– Мой супервент.

Ян подался назад, опрокидывая стул. Он выбежал из комнаты. Остановился. Нельзя было вот так просто сбегать от ответов.

«Что значит, я супервент? Я не супервент».

Шанс вернулся обратно, поднял стул и вновь уселся. Старик, полулежа в кровати, глядел в окно, обводя подрагивающим пальцем зону в начале территории центра.

– Я видел тебя еще у ворот, – сказал он. – Неужели ты ничего не хочешь у меня спросить?