СУПОСТАТКА

Постараюсь вам соответствовать.

"Оппонент" мой заткнулся, и ретировался. Ведь ясно же, как дважды два, что добро

рождает ответное добро, будь то человек или молодая рысь. Могла, по сути, молчком

затаиться под домом, что ей эти поросята, телята? Так нет, тревогу "просигналила", и на

передовую вышла. Охранница!

А на другой день - и в последующую неделю,- Раиса Федоровна проявила себя так,

что я до сих пор, тыщи лет спустя, с трудом в это верю. Вс кажется, не со мной это было, кто-то рассказал...

Последних два дня занимался уборкой урожая. Чужого, правда, но что поделаешь,

так получилось... Хозяева, думаю, не в обиде, не сочтут ворюгой.

На счт пшеницы я ошибся: е здесь не было. Овс, рожь, ячмень. И уже вполне

созрели. Аккуратненько серпом срезал тугие колосья и набивал ими специально

сплетнные короба.

Погода установилась ясная, солнечная. Думаю, градусов 20 было. Я работал в

одних лубочных шортах, ито жарко было. Бабье лето, однако, жаль, заканчивалось.

Через недельку, если не раньше, осень заставит забыть о лете.

Зерно-это ещ не все богатства, владельцем которых я стал. За ржаным полем

оказался огород! И просто божественный подарок (чудо!), что его не разорили те же

кабаны. Вс созрело и умоляло меня поскорее убрать. Редька, репа, морковь, укроп, лук, чеснок, капуста, горох, бобы. Я как вс это увидел, на добрые пяток минут элементарно

ошалел. Упал на колени, не веря глазам своим, как безумец, ползал по грядкам, трогая

каждую луковицу, каждый вилок, каждый стручок...

Первым делом, конечно, убрал огород. Господи, с каким же наслаждением я грыз

первую вырванную морковину, затем лущил гороховые стручки, закончил капустным

листом и луковицей! В эти минуты для меня не было в мире ничего вкуснее. Ещ бы

картошечки... Но, увы! картошечка в далкой ещ не открытой "Америке".

Так вот, я заканчивал страду. Забит доверху колосьями последний короб. Могу

смело сказать: ни колоска, ни зрнышка не осталось в поле. И день как раз к исходу

катился. Поработал я на славу, заслужил награду: приготовлю себе к ужину нечто

эдакое...

Возможно, слишком радостен и счастлив был у пепелища, у могилы хозяев этого

урожая, тем самым совершил грех. И последовала расплата.

Десятки раз я прошл этим маршрутом, уже и тропа протопталась, и дерево это

сухое, сучковатое, упавшее на "плечо" соседке осине примелькалось...

Вобщем, шл я неторопясь, блаженствовал, за плечами короб, расслабился

настолько, что в нужный момент просто не успел собраться. Едва поравнялся с осиной,

как сухое дерево отвалилось и плашмя устремилось вниз. Я только успел вскинуть голову, а уже в следующую секунду меня садануло по плечу, свалив, и дюжина острых "копий"

пронзила мо бедное тело...

48

... Очнулся с ощущением, что меня забетонировали, оставив свободными глаза и

уши. Ни рукой, ни ногой не пошевелить. На грудь, живот и левую ногу давил ствол.

Позвоночник, казалось, превратился в негнущийся металлический стержень.

Небо ясное, звздное, за макушку сосны зацепился месяц и сочувствующе взирал

на меня.

Где-то недалеко, солируя, ухал филин, к нему, фоном, примыкали другие голоса и

звуки ночного леса.

Вс, каюк мне? Онемевшее тело... скверный симптом. Сломало позвоночник? Тогда

пиши, пропало. Тихо и спокойно отойду в мир иной, и звери растащат мои косточки. Был

Михаил - нет Михаила...

Кстати, вон кто-то уже пристроился, и, возможно, уже ест мою бесчувственную

плоть: за стволом и его обломанными рбрами, рядом с моим боком кто-то возился,

отбрасывая пляшущую тень.

Я попытался крикнуть, но онемевшие слипшиеся губы даже не шелохнулись.

Вдруг тень замерла. Впереди, там, где тропа уходила к моему дому, послышался

треск веток: приближался кто-то тяжлый, грузный. Медведь? Они, вроде, падалью не

питаются. Я не оговорился: сейчас, в таком положении, чем я отличался от падали?

Дышу, лупаю глазнками? Так это ненадолго...

Шум приближался, становился громче. Валежник под ногами трещал, будто

детские пистоны взрывались.

Тень за стволом дрнулась, и сквозь рбра сучьев просунулась... мордочка Раисы

Федоровны. Она была в крови! О-о-о! Чрная неблагодарность... я тебя кормил, поил... я

к тебе... а ты меня... жршь?! Подождала бы хоть, дрянь, пока дышать перестану...

Раиса Федоровна выпрыгнула на ствол, напряглась, оскалившись. От молодец,

умница, защищаешь свой кусок мяса... Дрянь бесхвостая, будь хоть чуточку благодарной:

перегрызи мне горло... не хочу видеть вашей делжки...

Я закрыл заполнившиеся слезами глаза. В голове, как в пустой бочке, загудело, и

этот гул поглотил все звуки. И хорошо: слышать, как Раиса Федоровна будет отстаивать

свою добычу, не желаю...

На веки, не потерявшие чувствительность, что-то капнуло - раз, другой, третий...

Дождь начинается? Небо решило оплакать мою кончину?

Вслед за каплями, по векам больно ударил порыв горячего ветра. Пожар? почему не

чую запаха дыма? А что я вообще чую?

Приоткрываю глаза, и сквозь пелену слз, с трудом различаю: надо мной

склонилось чудище. Если б мог, наверняка закричал бы от ужаса.

Новый жаркий порыв, - но это не ветер, - это чудище дышало прямо в лицо. Слз