Супргуа Архангела (СИ)

— Люди Аманата так любили её, — он вдохнул аромат своей охотницы — весны и стали, — потому что она любила их. — Слабые отголоски смеха его матери с женщинами, служившими в храме, сияние её улыбки, когда она одаривала служанку, собирающуюся выйти замуж, приданым из золота и драгоценных шелков. — Поэтому, когда группа чужаков-вампиров вошла и похитила двух женщин Аманат, она не спустила это им с рук, потому что женщины были смертными, а вампиры старше четырёхсот лет.

Елена напряглась. И Рафаэль крепче её обнял, чтобы прогнать её кошмарные воспоминания.

«Елена».

— Всё нормально, архангел. Рассказывай дальше.

Он никогда не говорил об этом, но события повлияли на него так же, как и исчезновение Калианны.

— Вампиры держали женщин три дня. Три дня земной жизни могут показаться тремя десятилетиями. — Слова его матери. — Поскольку женщин вернули живыми, она решила не казнить вампиров, а приговорила их к тому же ужасу, который причинили они.

Елена втянула воздух.

— Она повесила их, рассчитав всё так, чтобы они не умерли.

— Нет, Елена. Она не повесила их, а заставила их самих повесить себя.

Елена начала прикусывать ногти.

— Поэтому я не смогла уловить других запахов на верёвке или на телах. Они были вынуждены сделать то, что сделали.

— Да.

— Те вампиры в Аманате, висели три дня?..

— Нет, Охотница Гильдии. Помнишь… три дня ужаса по меркам смертных могут показаться тремя десятилетиями. — Он говорил, касаясь губами её кожи, и чувствовал тепло, отгоняющее холод, который так долго жил в Рафаэле. — Вампиры живут намного дольше людей.

— Тридцать лет? — не веря, прошептала она. — Как они это пережили?

— Их кормили ровно настолько, чтобы они не погибли и оставляли висеть на специально построенной виселице в поле, где водились вороны.

Елена вздрогнула, представив всё это.

— Птицы вырывали им глаза и выклёвывали мягкую плоть, — прошептала она. — Части тела отрастали снова, и вороны прилетали назад. — Бесконечный цикл. — Сколько они продержались?

— Все три десятка лет. Мать в этом убедилась.

— Твоя мать была страшной женщиной, — сказала она. — Но если эти люди сделали то, что я предполагаю, приговор был справедлив. — Три дня ничего бы не значили для четырёхсотлетнего вампира. Да, какое-то время было больно, но вскоре боль прошла, а шрамы у женщин остались навсегда.

— Да. Они стали такими же, какими оставили жертв.

Она втянула носом его аромат, внезапно осознав, что они полностью переплелись. Елена обняла его за шею, а его ноги находились по её бокам, одну руку он запутал у неё в волосах, а другую положил на поясницу, его рот прижимался к её виску, а его грудь была твердыней. Она никогда не чувствовала себя сосредоточеннее и настолько защищённой, хотя они говорили о смертельном ужасе.

— Я понимаю, в чём справедливость. Вампиры на мосту сегодня — ты что-нибудь о них знаешь?

— Дмитрий говорит, они молоды, меньше семидесяти. И ни один не заслужил такого наказания: двое — семейные люди, один — писатель, который предпочитает одиночество, когда не занят делами по Контракту, а оставшиеся двое работают на самом нижнем этаже Башни.

— Они даже не дожили до сотни… слабые, легко управляемые. — Особенно Архангелу, пробуждающемуся от тысячелетнего сна. Она не могла сказать этого вслух, не могла причинить Рафаэлю боль.

«Всё в порядке, Елена. Если моя мать сделала это — а есть все основания полагать, что именно так — она больше не та некогда любимая правительница Аманата».

Молчание.

Елена прижала его к себе, чтобы их сердца бились в унисон. Лишь это она могла сделать и только это могла дать. Если Рафаэлю придётся пустить кровь матери, она будет рядом, даже если он прикажет не приближаться. Поскольку Елена и её архангел связаны, постепенно они становятся единым целым.

***

Остаток дня прошёл без происшествий, и Елена проводила много времени с Эвелин.

Энтузиазм, невинность и растущая уверенность сестры в своих способностях долгожданная передышка на фоне мрака на горизонте. Всё было хорошо… До внезапной стычки с Сантьяго.

— Ты расскажешь мне, что происходит? — спросил коп. — Что это было на мосту сегодня?

Елена сложила руки на груди, а внутри всё сжалось.

— Ты знаешь, что я не могу рассказать тебе всего.

С проницательным взглядом Сантьяго встал в такую же позу, прислонившись спиной к полицейской машине, на которой приехал в ангельский анклав.

— Значит, теперь ты не одна из нас, Элли?

— Это удар ниже пояса. — Она знала, что это случится, просто не ожидала, что так скоро и не от него. Только не от Сантьяго. — Но да, если хочешь провести черту — я больше не просто охотница. Я — супруга Архангела. — Странно слышать, как эти слова срываются с её губ, но она сделала выбор и не изменит его.

Выпрямившись, детектив опустил руки.

— Полагаю, этим ты поставила меня на место.

Она хотела его встряхнуть.

— Почему ты ведёшь себя так неразумно? Ты всегда был рад позволить Гильдии разбираться с инцидентами вампиров.