Супруг для богини

Подойти к молодым и пожелать семейного счастья он не решился, духу не хватило. Зачем портить новобрачным настроение в такой день своей кислой физиономией? Однако проводил невесту горящим взором, когда молодожены двинулись из храма. Зазвонили колокола. Оля проплыла мимо в облаке фаты, под которой пряталась высокая прическа из завитых и взбитых светлых волос. Ее глаза сияли, она вся излучала восторг. Окружающие смотрели на нее с умилением. «Вот так выглядит счастье!» – подумал про себя Трофимов. Глядя на невесту, он даже устыдился своего эгоистического порыва. Как он мог на что-то надеяться, если тут такая любовь! Что ж, не судьба! «Будь счастлива, любимая, мне остается только молиться за тебя!» – с этими мыслями молодой человек одним из последних вышел на паперть.

– Боря, дорогой, все-таки пришел! – раздался рядом радостно удивленный голос доктора Миронова.

– Поздравляю вас, Николай Алексеевич, с бракосочетанием дочери! – сдержанно поклонился Трофимов своему учителю.

– Да, голубчик, да! Понимаю, вам нелегко! – Миронов, во фраке и с белым галстуком, похлопал его по плечу. – Но что делать? Может, оно и к лучшему? Впрочем, к чему загадывать, поживем, увидим! Вы когда покидаете нас?

Миронов прекрасно знал, когда уезжает его ученик, потому что сам много способствовал этой поездке. И Борис знал, что доктор знает дату отъезда. Но обоим было неловко, нехорошо друг с другом, ведь надо было о чем-то говорить, а говорить не хотелось.

– Послезавтра еду. Паспорт уже выправил, бумаги собраны, с квартирной хозяйкой рассчитался, нанес последние визиты. Вот этот, можно сказать, визит на Олину свадьбу самый последний.

– Как прибудете на место, оглядитесь, обустроитесь, тотчас пишите! Подробно, с деталями, мне все интересно, все важно! – с излишней горячностью воскликнул Николай Алексеевич.

– Обещаю, – коротко кивнул Трофимов.

Новобрачные между тем сели в нарядную карету, украшенную гирляндами и лентами. Гости поспешили занять свои места в торжественной процессии.

– Ох, надо и мне поторопиться, а то без меня уедут! – засмеялся доктор, глядя, как за краем белоснежного платья дочери захлопнулась дверца кареты. – Ну, прощайте, дружок! Желаю удачи! Бог даст, свидимся!

Они пожали друг другу руки, и Трофимов остался на паперти один. Только сейчас он почувствовал, что на улице холодно. Он поежился, застегнул пальто, поднял воротник, надел шапку. Опять подумал об Ольге. Господи, неужели он теперь обречен думать о ней постоянно, во всякие мгновения своей жизни?

Новобрачные почти сразу после свадьбы уехали за границу. Мальчики, повзрослевшие и попритихшие от таких кардинальных перемен, остались на попечении мисс Томпсон. Вера, как и грозилась, переселилась к бабушке. Она уже раскаялась в своем решении, вызванном мимолетной вспышкой злобы, но отступить не могла и не хотела из-за детского упрямства. Перебравшись вместе с книгами, куклами, нарядными побрякушками, ворохом одежды и белья на новое место, она сразу поняла, что жить ей здесь, хоть и у родной бабки, будет очень непросто.

Старуха Горская проживала в конце Малой Морской улицы в собственном доме, таком же старом, как и она сама. Он принадлежал родителям покойного мужа. После замужества дочери Агриппина Марковна населила его приживалками, наперсницами, бедными родственницами, коих за много лет завелось в этих комнатах бог знает сколько. Вера даже не брала себе за труд запоминать их имена. Все они кормились с барского стола, имели свой укромный уголок, и каждой было предписано определенное занятие. Читать вслух книгу с выражением, придыханием и завыванием в нужных местах. Вдевать нитки в иголки. Кормить, чесать и всячески обихаживать дюжину кошек. Точить сломанные карандаши, которыми хозяйка вела подсчет расходов. Следить за горничной, чтобы не стащила чего в комнатах, за кухаркой, чтоб не украла хозяйский сахар, он нынче дорог, за дворником, чтоб экономно жег дрова, и вообще наблюдать за всяким и каждым. Приносить новости с улицы. Иногда просматривать газеты. Словом, у всех была масса важных и полезных поручений. Хозяйка жила в достатке, но замкнуто, ограничивая общение семьей дочери и старыми знакомыми. Вездесущие журналисты после смерти богини пытались пробраться в святая святых – ее девичью светелку, вытянуть из несчастной матери подробности юности Тамары. Но получили суровую отповедь и были изгнаны раз и навсегда.