Супруга Архангела

«Елена». — Рафаэль положил руку ей на рёбра, прямо под грудью, а пальцами второй поглаживал её губы.

— Если твоя мама и вправду проснётся, — пробормотала Елена, внезапно ткань футболки стала жутко неудобной. — Что с ней произойдёт?

— Говорят, долгий Сон излечивает возрастное безумие, так что она вновь может присоединиться к Совету. — Правда, в голосе Рафаэля не звучало особой уверенности.

— Попытаются ли другие члены Совета выследить её раньше пробуждения и убить?

— Спящие — неприкосновенны, — ответил Рафаэль. — Причинить вред Спящему — значит нарушить древнейший закон нашего вида. Но нет закона, запрещающего поиски.

Ей не надо было спрашивать, станет ли он искать, она и так прекрасно знала ответ. Оставалось только надеяться, что то, что он отыщет, не будет воплощением кошмара.

— Поговорю с Джейсоном, — добавил он. — Возможно, до него дошли неизвестные мне слухи.

— Он поправился? — Разведчика Рафаэля ранило во время того самого ужасного всплеска силы, превратившего город в пепел и отбросившего Елену на землю. — А Эйдан?

Оба ангела не оставили её, отказавшись лететь в безопасное место, хотя были гораздо сильнее и быстрее. Даже падая и приближаясь к неумолимой земле, они умудрились прикрыть её собой.

— Если с тобой всё в порядке, — ответил Рафаэль и положил руку Елене на талию, — то, конечно же, и с ними тоже.

Поскольку она была новообращённым ангелом, а Джейсону исполнилась не одна сотня лет. На счёт Эйдана она не была уверена, поскольку он казался не таким, как все остальные, но тот факт, что ангел состоял в Семёрке Рафаэля, говорил сам за себя.

— В Пекине… есть какие-то признаки восстановления? — После событий той кровавой ночи от города остались одни воспоминания. Тогда погибло столько людей, что от мыслей об этом на Елену наваливалась тяжесть, тёмная, не позволяющая свободно дышать, с резким запахом давней смерти.

— Нет, — уверенно ответил Рафаэль. — Пройдут столетия прежде, чем жизнь вновь пустит ростки в этом месте.

Суровость, звучавшая в его заявлении, ошеломляла. Это заставило Елену инстинктивно почувствовать мощь мужчины, державшего её в объятиях, вырваться из которых будет невозможно, если он решит никогда её не отпускать. Это должно было напугать Елену. Но одно она точно знала: любая стычка с Рафаэлем будет откровенной до предела. Никаких стилетов в темноте, никаких ранящих клинков, скрывающихся за обманчивой внешностью… в отличие от обидных слов другого мужчины, однажды говорившего, что любит её. Елена ощутила острую душевную боль.

— Я не могу избегать отца вечно, — сказала она, снова прислонившись к окну. Стекло было настолько холодным, что её крылья почти болели. — Как думаешь, что он скажет, когда увидит меня?

***

Джеффри думал, что Рафаэль вернул изломленное и умирающее тело Елены к жизни, обратив её в вампира. Архангел опёрся ладонью рядом с лицом своей охотницы, а второй взял за подбородок.

— Он будет смотреть на тебя, как на кладезь неограниченных возможностей, — сказал он откровенно, поскольку лгать не собирался. — Способ пробраться в высшие круги власти архангелов.

Если бы Рафаэль поступил так, как желал, то Джеффри давно бы гнил в безымянной могиле, но Елена любила своего отца, невзирая на всю его жестокость. Она обхватила себя руками, слова слетали с её губ отрывисто, словно рваные клочки боли:

— Я знала ответ ещё до того, как спросила… но часть меня продолжает надеяться, что, возможно, на этот раз он меня полюбит.

— Так же как и я не перестаю питать надежды, что когда моя мать проснётся, то будет той самой женщиной, которая пела мне колыбельные, заставляющие мир застывать. — Тесно прижав Елену к себе, Рафаэль поцеловал её в висок. — Мы оба дураки.

В этот миг раздались раскаты грома, а яркая молния разрезала ночную тьму города за окном. От её света волосы Елены заблестели серебром, а глаза стали цвета ртути. «Эти глаза будут меняться на протяжении столетий, и, вполне вероятно, однажды станут такими же, как и сейчас, озарённые грозовой вспышкой», — подумал Рафаэль и опустил голову, чтобы завладеть губами Елены.

— Пойдём, Охотница Гильдии. Уже поздно.

— Рафаэль, — томно прошептала она, — мне так холодно.

Он снова её поцеловал, опустив руку и накрыв ладонью грудь. А затем увлёк Елену в пучину бури, где страсть бушевала намного сильнее, чем яростный ветер за окном. В ту ночь кошмар снова вернулся. И хотя Елена ожидала ужасных сновидений, они затянули её в кровавые руины того, что раньше было отчим домом с такой скоростью, что сопротивляться оказалось невозможно.