Супруги по соседству

Она следит за ним из-за шторы, совсем как когда-то ребенком, боясь, что он может обернуться и увидеть, как она шпионит. Но он не оборачивается. Он идет к тому месту, где деревья расступаются и начинается тропинка. Она хорошо знает эту тропу.

Дома Марко тоже не может заснуть. Он ходит в одиночестве по слишком большому для него одного дому, мучая себя мыслями. Энн никогда больше не вернется к нему: видео Синтии уничтожило его в ее глазах. Она предала его сегодня, когда не признала, что видела отца с Дереком Хонигом, но он ее не винит. Она поступила, как должна была, и он понимает, почему. Возможно, именно благодаря этому Кора вернется к ним.

Вернется к Энн, не к Марко. Внезапно Марко осознает, что, возможно, никогда больше не увидит Кору. Конечно, Энн с ним разведется. Она наймет лучших адвокатов и получит полную опеку. А если Марко попытается настоять на своем праве на общение с ребенком, Ричард пригрозит пойти в полицию и рассказать о роли Марко в похищении. Он лишился всякого права на свою дочь.

Теперь он один. Он потерял двух людей, которые значили для него больше всего в этом мире, – жену и ребенка. Остальное не имеет значения. Теперь едва ли кажется важным, что он почти банкрот или что его шантажируют.

Все, что ему остается, это ходить по дому и ждать, пока Кора найдется.

Дадут ли ему вообще знать? Теперь он исключен из их тесного семейного круга уже навсегда. Может быть, он вообще узнает о возвращении Коры из небытия из газет.

Всего на секунду Энн колеблется. Она видит только одну причину, по которой отец в этот поздний час мог бы тайком направляться в овраг с большой спортивной сумкой в руках. Он идет за Корой. В овраге его кто-то ждет.

Она не уверена в том, как ей поступить. Последовать за ним? Или остаться на месте и верить, что он принесет ей ее ребенка? Но Энн больше не верит отцу. Ей нужно знать правду.

Она поспешно влезает в одежду, в которой была днем, быстро спускается в кухню и выходит оттуда на улицу. От холодного влажного воздуха по коже на руках бегут мурашки. Энн идет по росистой траве в ту сторону, куда ушел отец. У нее нет никакого плана, она действует по наитию.

Скользя рукой по перилам, она сбегает по деревянной лестнице, ведущей в лесистый овраг; она почти летит в темноте. Когда-то она хорошо знала дорогу, но уже прошли годы с тех пор, как она здесь ходила в последний раз. И все же память ее не подводит.

Здесь, среди деревьев, еще темнее. Мягкая влажная земля под ногами заглушает шаги. Почти беззвучно она движется вслед за отцом по грязной тропинке так быстро, как только может. В темноте жутковато. Она не видит его впереди, и ей остается только предполагать, что он не свернул с тропы.

Сердце в груди колотится от страха и физического усилия. Она знает, что скоро все разрешится. Она верит, что отец пошел сюда, чтобы забрать Кору и принести ее назад. Неожиданно она понимает, что может все испортить, если выбежит на место встречи. Нельзя себя выдать. Мгновение она стоит неподвижно, прислушиваясь, вглядываясь в лесной полумрак. Ничего не видно, кроме теней и деревьев. Она снова идет по тропинке, уже осторожнее, но все так же быстро, почти вслепую, тяжело дыша от страха и напряжения. Доходит до поворота, где еще одна деревянная лестница круто поднимается к жилой улице наверху. Поднимает голову. Там, впереди, она видит отца. Он в одиночестве спускается по лестнице, ведущей из оврага на следующую улицу. В его руках сверток. Он должен был уже заметить ее. Видно ли ему в лесной темноте, что это она?

– Папочка! – кричит Энн.

– Энн? – откликается он. – Что ты здесь делаешь? Почему не спишь?

– Это Кора? – тяжело дыша, она приближается. Она уже у подножия лестницы, отец наполовину спустился к ней. Начинает светлеть, и ей видно его лицо.

– Да, это Кора! – кричит он. – Я вернул ее тебе!

Сверток в его руках не шевелится, висит мертвым грузом. Отец спускается к ней по лестнице.

Энн в ужасе не отрывает глаз от неподвижного свертка в его руках.

Потом она со всех ног бежит вверх по лестнице к нему навстречу. Спотыкается, хватается за перила, чтобы не упасть. Протягивает руки.

– Дай ее мне! – кричит она.

Отец передает ей сверток. Энн приоткрывает младенцу личико, страшась того, что может увидеть. Ребенок так неподвижен. Энн смотрит на лицо – это Кора. Она кажется мертвой. Энн приходится вглядываться, чтобы различить, что она дышит. Но она дышит, еле-еле. На мгновение приоткрывает бледные веки.

Энн осторожно кладет руку Коре на грудь. Она чувствует слабое тук-тук ее сердца, чувствует, как грудь вздымается и опадает. Кора жива, но ей плохо. Энн садится на ступеньку и немедленно прикладывает Кору к груди. Там еще есть молоко.

С небольшой помощью ослабевшее дитя берет грудь. И жадно сосет. Энн придерживает ребенка у груди – момент, который, как ей казалось, никогда уже не повторится. Слезы бегут по ее лицу, когда она смотрит вниз на своего причмокивающего губами ребенка.

Она поднимает глаза на отца, который все еще стоит рядом. Тот отводит взгляд.

Пытается объяснить: