Супружеская жизнь

А впрочем, как знать – может, она сейчас тоже о нём думает. Мечтают же девушки о будущих мужьях? Вот и она думает: кто он? Сколько ему лет? Каков он собой? В её представлении он, должно быть, нечто среднее между Юдзо Окаяма и Робертом Фуллером.

Как странно: мужчина и женщина ничего друг о друге не знают, даже не подозревают о существовании друг друга. И вот встречаются и становятся самыми близкими людьми – ближе, чем брат и сестра, ближе, чем родители и дети.

Как-то прочёл Кэнкити у одного европейского писателя такую фразу:

«Многие новобрачные считают себя созданными друг для друга. Какое заблуждение! Они и не подозревают, что их встреча – чистейшая случайность. Такая же, как, скажем, соседство за столиком в ресторане!»

Тут звучала ирония. Автор явно посмеивался над браком. Кэнкити задумался. Пусть встреча будущих супругов – чистейшая случайность. Что из того? Наоборот, в этом-то и кроется великая тайна предопределённости.

Так, в мечтаниях, проходил обеденный перерыв.

Потом в угаре работы мечты таяли и забывались. В ушах стоял стрекот пишущих машинок, обрывки телефонных разговоров. Кэнкити лихорадочно орудовал пером.

В пять часов наступал конец рабочего дня. Бумаги на столиках приведены в порядок, спины распрямлены. Теперь Кэнкити предоставлен самому себе. Он волен делать всё, что ему вздумается.

– Эй, Сибукава-сан, махнём на Синдзюку, выпьем по кружечке пива? – подзадоривает он приятеля за столом напротив.

Два дня подряд Сибукава выпивал с Табэ из финансового отдела и возвращался домой за полночь. Ну, естественно, ему здорово влетело от супруги. Сибукава сам рассказал об этом дружкам.

– Ладно, не дразни! – скорчив кислую мину, отзывается Сибукава. – Знаешь ведь, не могу. Жена меня тогда на порог не пустит.

– А она у тебя, видно, грозная!

– Грозная не грозная, а въедливая: грызть любит… Что ты, баб не знаешь, что ли?.. Впрочем, где тебе знать. Счастливые вы люди, холостяки!

* * *

Счастливые! Счастливые! А кто им мешает стать счастливыми? Кто им мешает развестись? Врут они – вот что! Во всяком случае, чего-то не договаривают.

Но, когда Кэнкити говорил приятелям об этом прямо в глаза, те обычно отшучивались или отвечали что-нибудь вроде:

– Развод – канительная штука. Неохота связываться.

Но Кэнкити не проведёшь. Он отлично понимает, что это просто тактический ход. Видно, в семейной жизни есть что-то очень притягательное, о чём им не хочется говорить. Иначе какой смысл всю жизнь терпеть неволю. Но в чём заключалась притягательность, Кэнкити не знал.

И в минуты, когда он задумывался о женитьбе, его неопытную душу захлёстывали противоречивые чувства. Да разве его одного? Почти все молодые люди испытывают то же. С одной стороны, они стремятся к женитьбе, с другой – боятся её.

Недавно Табэ из финансового, тот самый, что выпивал с Сибукава, признался Кэнкити за чашкой сакэ:

– Знаешь, никак не решусь жениться на Набэсима-кун.

Сумико Набэсима, довольно миловидная девушка из секретариата фирмы, давно встречалась с Табэ. У них уже намечалась свадьба.

– Повздорили? – полюбопытствовал Кэнкити. – Пустяки, помиритесь!

– Да нет! Пойми ты! Я хочу, но боюсь… ведь потом со стыда сгоришь!..

– Со стыда?..

– Ну да! Она ещё не знает…

Табэ любит Сумико, но при мысли, что ей придётся стирать его грязное бельё, он готов провалиться сквозь землю.

– Понимаешь, грязные трусы, кальсоны… – без тени улыбки говорил Табэ. – Я же ей совершенно посторонний человек, не сын, не брат… А увидела бы она меня спящим, какая у меня при этом омерзительная рожа… а ведь когда-нибудь она увидит…

– Не сомневайся…

– Тебе легко шутить – у тебя нет возлюбленной! А вот что ты потом запоёшь. Хотел бы я посмотреть, как ты предложишь любимой девушке постирать свои трусы…

Всё это Табэ выпалил с досадой и залпом выпил сакэ. Кэнкити тоже выпил. Ему хотелось утешить товарища. Но как? Он представил себя женатым на одной из тех девушек, чьи фотографии ему упорно подсовывали. И вот он вручает молодой супруге свои трусы для стирки… От одной мысли об этом ему стало не по себе.

По дороге домой ему вспоминалась то кислая физиономия Сибукава, то слова Табэ.

День был погожий, ясный. Между двумя зданиями плыло большое белое облако. Красное закатное солнце, точно влажный стеклянный шар, медленно пряталось за дворцовым парком.

Кэнкити замедлил шаги. Возвращаться домой не хотелось. В кармане ещё были деньги – остатки недавно полученного жалованья. Будь у него девушка, он бы неплохо провёл сейчас время. «В кино, что ли, махнуть?»

Вспомнилось: где-то здесь, в районе Хибия, демонстрируется нашумевший недавно военный фильм. Кэнкити решил пойти посмотреть. И вдруг чей-то рокочущий бас окликнул его:

– Эй, Кусуноки! Ты куда?

Кэнкити обернулся и вначале даже растерялся, не узнав в полноватом улыбающемся мужчине в очках друга студенческих лет Иноки, но потом страшно обрадовался.

– Иноки! Неужто ты? У тебя такой сияющий вид!

– Ещё бы не сияющий! На сутки отправил жену к родителям. Гуляю на свободе! Благодать!

– Благодать, говоришь?

Иноки был женат всего второй год. Когда же это он успел пресытиться семейной жизнью?