Супружеская жизнь

– Бросьте думать о пустяках, – точно угадывая её мысли, сказал Тацухико, – сегодня вы должны забыть о своих кухонных делах!

Он захлопнул за ней дверцу.

– Везите меня на станцию, – сказала Сумико пьяным голосом.

– Послушайте, оку-сан. Раз уж мы заправились, давайте махнём в Иокогаму. За сорок минут доберёмся.

– Нет! Ни за что… Мне… нужно домой.

– Вот. На моих ровно четыре. Обещаю: к половине шестого будем обратно. Идёт?..

Парень действовал решительно, не давая Сумико опомниться. Она на мгновение задумалась. Перед ней всплыл Кэйдзо, сидящий на веранде под клеткой со скворцом и подстригающий ногти на ногах.

– Только ровно в половине шестого. Не подводите меня.

Почему бы ей в самом деле немного не прогуляться? Почему не совершить небольшое путешествие? Что в этом плохого? Она же не изменяет Кэйдзо. Потом он сам виноват, зачем притащил эту проклятую птицу? Птица ему дороже жены!

Сумико уже не сомневалась в своей правоте.

Удивительный народ – женщины. Всему они находят оправдание. Любому своему поступку, вопреки логике, вопреки очевидности.

По шоссе Токио – Иокогама машины шли в несколько рядов. Но Тацухико так ловко вёл свою малолитражку, что один за другим обходил все грузовики.

– Тридцать минут! Рекордная скорость! Ио-ко-га-ма!!! Ай да я!

– В скромности вас не упрекнёшь, – сказала Сумико.

Парень чем-то ей нравился. Нравилась его самоуверенность, ловкость, с какой он правил машиной, нравилось и чувство опьянения.

– Вам нравится здесь?

– Очень…

– В таком случае требую награды… останьтесь со мной до девяти… ладно?.. – Тацухико настойчиво добивался своего.

– Не могу…

Говоря «не могу», Сумико чувствовала, что вот-вот уступит его настойчивости, и даже испытывала приятное волнение от того, что уступит ему.

В Иокогаме Тацухико погнал машину в сторону иностранного кладбища. Местность была малонаселённой. Кое-где попадались небольшие коттеджи.

Весь горизонт являл величественное зрелище заката. Тацухико неспроста привёз сюда Сумико. Он знал, чем пленить сердце женщины.

Довольный собой, напевая что-то себе под нос, он направил машину на гребень холма, откуда сразу как на ладони открывалась широкая панорама вечернего порта.

«Пора начинать», – подумал вслух Тацухико.

– Что?.. Вы что-то сказали?.. – спросила Сумико, облокотившись на спинку сиденья и блаженно закрыв глаза.

– Я вас люблю… блю… блю… – произнёс знакомый вкрадчивый голос.

Сумико открыла глаза и вдруг громко расхохоталась, вспомнив, кому принадлежал этот голос.

– Ну и шутник вы!.. А ну-ка, остановите машину, я выйду…

Тацухико произнёс эти слова так, как утром произнёс их скворец.

Всё очарование вмиг исчезло. Сумико совершенно отрезвела.

– Сейчас же остановите, не то я закричу!

– Что с вами… в чём дело? – недоумевал Тацухико.

– Вы, кажется, меня не за ту приняли! – с ударением произнесла Сумико. – Я замужняя женщина. Ясно вам? Замужняя!..

Тацухико довёз Сумико до вокзала. Там она села в электричку и через час уже подходила к своему дому.

В окнах горел свет. Увидев свой дом, Сумико так обрадовалась, точно разлука длилась годы.

Кэйдзо был дома. Забыв про утреннюю ссору, он как ни в чём не бывало сидел на веранде и возился со своим скворцом.

– Где ты была так долго? Я умираю от голода!

– Ох, устала. Сейчас что-нибудь приготовлю…

– Почему ты не говоришь, где была?.. Прихожу – дом пуст, двери настежь…

– Ох, прости… я была у подруги… Но у меня такое чувство, будто я вернулась из кругосветного путешествия. Не сердись на меня за утро… давай купим скворца…

Войдя в кухню, Сумико вновь обрадовалась, словно в самом деле вернулась из долгого и далёкого путешествия.

НОВЕЛЛА ДЕВЯТАЯ

ВЕЧЕРНЯЯ ПОСЕТИТЕЛЬНИЦА

1

– Поймите, разве вы одна?.. У многих женщин такое же горе, – говорила с улыбкой госпожа Сидзуэ Эдзаки посетительнице, немолодой женщине.

Разговор происходил в конторе «Советы женщинам» на улице Тамаги-мати в Токио. Лучи заходящего солнца освещали стену, где висела в скромной рамке Сикстинская мадонна.

Два раза в неделю, по вторникам и субботам, госпожа Сидзуэ, известная своими газетными и журнальными статьями по женским вопросам, принимала здесь посетительниц.

Приходили женщины со всех концов города – каким-то чудом они узнавали о существовании конторы. Большей частью это были жёны пьяниц и гуляк, но приходили иногда и молоденькие женщины, недавно вышедшие замуж, с жалобами на свекровь, а также матери, брошенные детьми.

Госпожа Эдзаки выслушивала посетительниц, вертя в руках карандаш.

Ей почти всегда казалось, что женщины сами виноваты в своих несчастьях, но вслух она, разумеется этого не высказывала а старалась чем-нибудь их утешить.

Госпожа Сидзуэ давно уже пришла к выводу, что женщины приходят вовсе не ради её советов, а просто поговорить, поделиться горем, излить душу. Поплакав вволю, они утирали слёзы и уходили, казалось, с облегчённым сердцем. Так что советы госпожи Сидзуэ практически никакой пользы не приносили. Но госпожа Сидзуэ нисколько этим не смущалась. Она, как некоторые психиатры со своими пациентами, просто давала посетительницам выговориться.