Супружеские пары

Дорис Дэй пела «Под покровом синевы». Спина Кэрол под его рукой была вызывающе голой, костлявой, гибкой, заставляла представлять, как крепко он мог бы обнять ее в постели обеими своими волосатыми руками. Он цеплял большим пальцем край ее лопатки, ладонь мокла на ее выпирающих позвонках, кончики пальцев нащупывали тонкий жирок на боках. Кэрол легко растеклась по нему, как бы предлагая слияние. Женские тела — как головоломки. Женщины сами решают, куда ставить кусочки. Пайт не сомневался, что Кэрол специально трется об его член, показывает ему грудь, дышит прямо ему в ухо. Потом музыка стихла, и она отодвинулась, нахмурилась, вздохнула.

— Какой же ты мерзавец! — сказала она и ушла, голая от затылка до пояса. Русалка. Обмылок, выскользнувший из рук.

Мерзавец… Когда ему, поздно вернувшемуся в колледж со свидания — с пересохшим ртом, мокрой ширинкой и пахнущими женщиной пальцами, — сообщили, что его родители попали в аварию, он подумал: если бы он оказался с ними в Гранд-Рапидз, неважно, зачем, то это как-то повлияло бы на ход событий, сохранило бы матери и отцу жизнь. Точно так же он почувствовал себя виноватым в смерти Кеннеди, когда в тишине, наступившей после выключения циклевочной машины, Яжински рассказал ему о случившемся.

К нему подплыла Айрин Солц со слезами в глазах, отражающими свет свечей.

— Ты счастлива, Айрин? — спросил он.

— Я его по-прежнему люблю, если ты это имеешь в виду, — ответила она.

— Ты хочешь, чтобы над тобой смеялись. Совсем как я. Ты да я прирожденные козлы отпущения.

Фредди, сопровождаемый Джорджиной и Анджелой, торжественно принес из кухни окорок — горячий, жирный, переливающийся, приправленный гвоздикой. Следом за троицей вошла Би Герин с забранными в узел линялыми волосами — она несла огромное блюдо с салатом, нарезанными огурцами, авокадо, помидорами, петрушкой, зубчиками чеснока, цикорием. Гости дружно застонали. Фредди принялся зловеще точить кривой нож. Фрэнк Эпплби не смог удержаться от цитаты:

— «Каким же мясом Цезарь наш откормлен, что так жирен?»

— Для католиков я приготовила лосося, но никто из них не пришел, поэтому я отдала его детям, — объяснила Джорджина.

Фредди ловко разделывал окорок, поблескивая стеклами очков. Никто, кроме него, не умел нарезать мясо такими тонкими ломтиками.

— Берите и ешьте! — провозглашал он, раскладывая ломтики по подставляемым женщинами тарелкам. — Это тело его!

— Фредди! — не выдержала Марсия Литтл-Смит. — Как тебе не стыдно?

— Вам не кажется, — сказала Би Герин звонко, плаксиво, гордясь своим смятением, — что нам следовало бы попоститься?

— Или потрахаться, — подхватил Фредди, с хирургической точностью кладя очередной кусок мяса на очередную тарелку.

Кен Уитмен молча наблюдал за священнодействием из-под африканской маски. Бен Солц с преувеличенным усердием расставлял на столе тарелки с хлебом и редисом. Кэрол принесла две бутылки бургундского — черного, как деготь. Пайт, получив свою тарелку, стал жевать, но во рту не было слюны; ему казалось, что рот набит неостывшей золой. Он почувствовал себя старым и поспешил сесть. Колено действительно болело.