Супружеское ложе

Нет, он не отвлечет ее анекдотами о знаменитом своим уродством гардеробе сэра Джорджа! Недовольно поджав губы, Виола вновь тряхнула головой.

– Простите, не понимаю, какое вам дело до списка гостей, приглашенных на мой благотворительный бал?

– Видите ли, вы моя жена, и поскольку мы помирились, я принимаю близко к сердцу все ваши проблемы.

– Мы вовсе не помирились!

– Пригласить сэра Джорджа означает накликать беду, – как ни в чем не бывало заявил он, не обращая внимания на слова Виолы, чем еще сильнее взбесил ее. – Помните тот случай в прошлом году, когда они с Диланом схватились врукопашную? Все это может повториться. Боюсь, даже я не смогу вытерпеть и проведу с ним несколько раундов на ринге. И тогда вам придется нелегко, Виола. Я знаю, как сильно вы расстроитесь, если сэр Джордж побьет меня.

– О, этого я не боюсь, – поспешно заверила она. – Вас в списке гостей нет.

– Ошибаетесь, есть. Тейт, немедленно впишите мое имя и вычеркните Плоурайта.

– Я вас не приглашаю! И не ваше дело, будет на балу сэр Джордж или нет! Я решила включить его в список, потому что он четвертый сын маркиза и богат. А больницы нуждаются в денежной помощи.

– Все эти обстоятельства еще не делают его порядочным человеком.

Виола в отчаянии подняла глаза к небу. Неужели этому человеку суждено свести ее с ума?

– Если примирение в вашем понятии означает возможность отдавать мне приказы и вмешиваться в мои дела, ничего не выйдет.

Он будто не слышал этих слов.

– Мы с Диланом написали новый лимерик[6] о сэре Джордже. А ведь когда-то вам нравились мои лимерики. Хотите послушать?

– Нет.

Он, разумеется, не обратил внимания на отказ и принялся декламировать стишки о некоем воине, который чуть что принимался палить без разбора, никогда не попадая в цель.

Она не рассмеется. Ни за что не рассмеется, несмотря на сдавленные смешки Тейт.

Виола плотнее сжала губы и отвела глаза от его веселого взгляда, пытаясь взять себя в руки. А когда справилась с собой, надменно уставилась на мужа.

– Немедленно прекратите, Хэммонд.

Когда он успел изобразить невинность? Широко раскрытые карие глаза, вскинутые брови, лицо приблизилось к ее лицу…

– Прекратить? Что именно?

– Ваше неуместное веселье. Я работаю.

Она с негодованием потрясла стопкой бумаг и вновь обратилась к списку гостей.

– Черт бы все побрал, Виода, жизнь и предназначена для веселья! – рассмеялся Джон. – Помните эту восхитительную фразу из романа Джейн Остен? Вы любите Остен и должны помнить цитату. Что-то насчет того, как мы живем ради удовольствия потешать наших соседей, чтобы потом, в свою очередь, потешаться над ними.

Будь он проклят! Будь проклят за то, что помнит, как сильно она любит романы Остен! Будь проклята его улыбка, и его остроумие, и легкость, с которой он повсюду находит повод для веселья! Это всегда было одной из ее величайших слабостей, там, где речь шла о нем. Как он смешил ее, издеваясь над снобами вроде леди Дин и напыщенными ослами вроде Плоурайта, как делал ее счастливой в мире, насыщенном злобными сплетнями, удушливыми правилами и узколобыми людишками. Он стал для нее глотком свежего воздуха в удушливой атмосфере чинных салонов и строгих манер. В его присутствии она чувствовала себя полной жизни, сил и энергии.

Только такой человек мог так больно ее ранить. Но больше ему это не удастся. Хотя… все же он прав насчет сэра Джорджа.

– Вычеркните сэра Джорджа из списка, Тейт, – обратилась она к секретарю и, заметив улыбку Джона, добавила: – Ради Дилана. Не хотелось бы, чтобы на моем балу затевали драки, да еще и избивали беднягу Дилана! Тейт, вы можете идти.

– Да, миледи.

Тейт взяла у Виолы список и, будучи женщиной здравомыслящей, не спросила, стоит ли вписать имя лорда Хэммонда. Она лишь сделала реверанс перед хозяйкой и Хэммондом и удалилась, закрыв за собой дверь.

– Ваши сундуки уложены? – спросил Джон, как только Тейт ушла. – Я специально велел доставить сюда повозку. Мы можем ехать в моем экипаже. Какой дом вы выбрали?

Виола вздохнула. Назревал очередной скандал, которого она не хотела.

– Хэммонд, мои сундуки не уложены, и прежде чем вы скажете хотя бы слово, позвольте высказаться мне.

Она встала и оказалась лицом к лицу с противником.

– Мы оба знаем, что пожелай вы, и я буду обязана, поехать с вами. Мы оба знаем, что пожелай я только, и могла бы сбежать в Европу или Америку, где вы никогда бы меня не нашли. Оба варианта явно нежелательны. Развод невозможен.

– В этом мы с вами согласны. Положение явно улучшается, – по-прежнему беззаботно и весело заявил он, но в голосе явно звучали решительные нотки.

Оставался единственный выход.

– Прежде чем я соглашусь вернуться в ваш дом, хотелось бы иметь немного времени, чтобы привыкнуть к этой идее, – с достоинством объявила она.

– К какой именно? Снова лечь со мной в постель?

Куда подевалась былая беспечность? Он выглядел не только исполненным решимости, но и рассерженным. Во имя Господа, что его так разозлило? В конце концов, это ее обидели! Ее предали!