Нет, она подвела себя! Атака на Таркад должна была начаться меньше, чем через две недели; «Гончие Келла» и силы клана Волка в изгнании, присоединившись к наступавшим, ушли два месяца назад, и она с ними не пошла. Ей отказали в чести участвовать в сражении вместе с другими воинами клана. Это было не только ещё одним из условий её суркай, но и пощечина, и винить в этом она могла только себя!
В ярости Мара резко дернулась, вырвавшись из пелены медитации, как кит, выпрыгивающий из воды.
Тут же сознание Мары вернулось в тело, и она вновь всё чувствовала, всё слышала: пощипывания там, где тело в утепленном прыжковом костюме соприкасалось с ледяной, покрытой снегом поверхностью базальтовых скал, резкий, очень холодный ветер, хлеставший по щекам, одинокий крик морской птицы, гулким, странным эхом разносившийся в скале.
Надвигается шторм. Её цепкий взгляд скользнул по пепельно-серым облакам, затем упал на море. Летом здесь, так близко к полюсу, вода всегда была насыщенного зеленовато-голубого цвета, но сейчас море отливало темной синевой ночного неба, на котором не сияют звезды. Пенящиеся, штормовые брызги окатывали, со свистом бились о скалу, словно тысячи разозленных змей. Плоские кусочки льда, обломки огромных ледников, скопившихся на полюсе планеты, с шумом прибивало к берегу.
Вдруг каким-то непонятным образом сквозь свист ветра и рев моря она вновь услышала этот звук.
Ни оружия, ни брони. Элементал мог быть смертельно опасным даже в драке на кулаках, но без привычного оружия она чувствовала немощь. Но таким было условие её суркай. В течение тридцати дней она должна была выживать, полагаясь только на свои способности – и ограниченные запасы. Одежда, которая на ней была, две дополнительные пары носков, комплект сухих перчаток, герметичная палатка, спальный мешок, сухпаек где-то на неделю. Фляга для растапливания воды, коробок спичек и пять ракет для разведения огня, плюс переносной обогреватель, который она редко использовала, потому что у нее была всего одна канистра с топливом. Она неплохо справлялась, питаясь сырыми улитками и крошечными крабами, которыми скалистый берег кишел после отлива.
В снегоступах она проходила по двадцать километров в день.
В пятнадцати днях пути и трехстах километрах было спрятано радио, с помощью которого она передала бы сигнал, и ее бы подобрали жители колонии клана Волка в изгнании, лежавшей в пятистах километрах к северо-западу.
Но теперь здесь кто-то был. Кто? Медленно и осторожно она оторвалась от скалы, после чего потянулась за снегоступами, висевшими на палке немного в стороне, и прицепила их к своим ботинкам. Затем, все так же осторожно, она сгруппировалась, напрягая мышцы бедер и икр до тех пор, пока не приняла стойку, пригнувшись на несколько сантиметров ниже своего полного роста в два с четвертью метра. Покачав головой, она затаила дыхание и, закрыв глаза, сосредоточилась.
Мгновением позже она с трудом сдержала смех. Кто бы это ни был, он был силен, но не привык к снегоступам. Каждый шаг выдавал его неуклюжесть, и можно было услышать клацающий звук скользящего по снегу металла. Возможно, новичок, решивший пойти по параллельному подъему вместо того, чтобы следовать уже проложенной тропе.
Выпрямившись рывком, она затаилась, чтобы поприветствовать нежданного гостя в достойной клана манере.
Вот только у неё не было такого шанса. Краем правого глаза она уловила желтую вспышку очень яркого света. Внезапно насторожившись, она резко обернулась – и сквозь облака увидела корабль.
В следующее мгновение она уже мчалась вниз по склону.