Суровая мужская проза

Потом их группу, как и было запланировано, перебросили на север страны, на вьетнамо-китайскую границу. Каменистое плоскогорье, жара, душные угольно-чёрные ночи, всевозможные змеи, ящерицы и ядовитые лягушки, пауки и москиты, свиная тушёнка, сосисочный фарш, сгущёнка и заплесневевшие «тульские» пряники. А ещё, понятное дело, мины.

Минные поля казались бесконечными.

– Трудолюбие – вещь, конечно, хорошая, – ворчал невысокий широкоплечий капитан (армейское прозвище – «Горыныч», ясен пень), возглавлявший российских сапёров. – Но надо же и меру, в конце-то концов, знать. Работы здесь, братцы мои, непочатый край. Хватит на несколько лет и ещё останется…

Началось разминирование. Боевые заряды, вывинченные из минных корпусов, складывали в ярко-зелёные фанерные ящики, сами корпуса – в тёмно-коричневые. Армейские обшарпанные «Уралы» еле-еле успевали отвозить – на специальный полигон – наполненные ящики и привозить обратно пустые.

Серёгин взвод отработал положенные четыре месяца нормально и штатно, то бишь, без потерь личного состава. А, вот, у «соседа справа» кто-то из молодых сапёров ошибся. В результате – два хладных трупа и четверо раненых. Бывает…

В положенное время группа прибыла в ханойский аэропорт.

– Как же я соскучился по славному ленинградскому пиву, – прежде, чем отправиться в военную комендатуру за билетами, заявил (как сейчас помню), широкоплечий капитан. – И, обязательно, чтобы с лёгкой и пикантной горчинкой…. Ничего, бойцы, скоро будем в Москве, столице нашей милой Родины. Отчитаемся по служебной командировке, напишем подробные рапорты-отчёты, получим честно-заработанную денежку, да и рванём в родимый Питер. Там, ясные вьетнамские идеалы, оторвёмся уже по полной и расширенной программе, как и полагается в таких случаях. Я знаю на Петроградке один замечательный пивной ресторан. Называется – «Белая лошадь». Восемнадцать сортов пива, штатским гадом буду. Представляете? И хавчик приличный – никакой тебе тушёнки-сгущёнки, да и сосисочного фарша нет и в помине. Меню козырное: «Щи по-гусарски», «Колбаски по-славянски», «Шашлык по-карски». Ждите, я мигом…

Вернулся Горыныч только через полтора часа – тихий, задумчивый и слегка расстроенный.

Вернулся и, пряча билеты на самолёт в полевой офицерский планшет, хмуро известил:

– Отменяется, пацаны, «Белая лошадь». Вернее, откладывается на неопределённое время. Да и с Москвой белокаменной, увы, свидимся, судя по всему, не скоро. Милая, но ужасно-строгая Родина решила, что надо срочно помочь нашим верным союзникам и друзьям, проживающим в Центральной Америке…. Как и что? Извините, но сам ничего толком не знаю. Приказ. Мать его в приказном порядке. Уже на месте, надо думать, разберёмся…

И этот маршрут оказался достаточно экзотическим. Сперва – обычным пассажирским рейсом – они добрались до Гаваны. Покинули самолёт, влезли в дряхлый автобус и доехали на нём до неприметной военной базы со стандартными тёмно-зелёными воротами, створки которых были – по традиции – украшены двумя маленькими красными звёздочками. Там загрузились в два пятнистых вертолёта МИ-24 (без каких-либо опознавательных знаков), и полетели…

Куда – полетели?

– В полную и окончательную неизвестность, – резюмировал капитан Горюнов. – Одно могу сказать точно – на юг. А что у нас, господа офицеры, находится на юге?

– Развивающиеся страны Центральной Америки, – браво доложил Подопригора. – Сальвадор, Гондурас, Гватемала, Панама, что-то там ещё.

– Молодец, старлей. Образованный и начитанный. Практически заслуженный географ. Хвалю.

– Служу России!

Вертолёты уверенно приземлились на овальной поляне, окружённой со всех сторон классическими первозданными джунглями.

– Прибыли, вояки недоделанные, – злорадно объявил по громкой связи пилот. – Сейчас мы дозаправимся и полетим обратно. А вы, наоборот, здесь останетесь. В качестве заказанных спарринг-партнёров для местных мартышек и макак. Могучая диалектика в действии, мать её. Гы-гы-гы…. Ну, кому сказано? Вылезайте, бездельники!

Вылезли.

– Отойти от вертолётов на семьдесят пять метров и построиться, – начальственно махнув рукой направо, велел Горюнов.

Отошли, построились.

– Что дальше? – спросил Сергей.

– Разговорчики в строю! – рассердился капитан. – Что делать дальше? Ничего особенного. Дисциплинированно стоять, не болтать, думать о женщинах облегчённого поведения и тупо ждать…

Минут через двенадцать-пятнадцать из джунглей выбрался встречающий индивидуум – тощий, смуглолицый, лохматый, бородатый, облачённый в видавший виды камуфляж и чем-то неуловимо похожий на молодого Эрнесто Че Гевару. Типичный латиноамериканский революционер, короче говоря.

– Здравия желаю, товарищи офицеры! – приветливо улыбнувшись, на чистейшем русском языке поздоровался «типичный латиноамериканский революционер». – Поздравляю вас с успешным прибытием в Никарагуа…. Вы у нас, собственно, кто? По воинской специальности, я имею в виду?

– Сапёры, – хмуро усмехнулся Горыныч. – Это нормально? Ничего не перепутали мудрые московские штабисты?