Суровая мужская проза

– Плохо, – расстроенно вздохнув, призналась девушка. – Генерал Фрэнк Смит – старая, осторожная и хитрая лиса – так и не дал мне возможности добраться до основного объекта. Все второстепенные я уже давно успешно сфоткала и засняла на видеокамеру. А потом, щедро пересыпав эти материалы здешними цветастыми берберскими легендами, сделала-слепила несколько полноценных репортажей – можете, при желании, ознакомиться с ними в Интернете, адреса сайтов чуть позже скажу-напишу…. Причём, все эти репортажи руководству компании «На Краю Земли» однозначно понравились. Мне даже пару щедрых денежных премий выписали. Но Генеральный директор, господин Ли Хо (мужчина очень целеустремлённый, цельный и упёртый), настаивает на реальном посещении главного объекта…. Сейчас покажу. Алекс, сдвинь-ка подносы с тарелками и бокалами на противоположную сторону стола…. Ага, спасибо большое, – она достала из своей сумочки топографическую карту, развернула её, а потом ловко расстелила на освободившемся месте и, уверенно тыкая указательным пальчиком, приступила к объяснениям: – Это – «ооновский» лагерь, в котором мы с вами сейчас находимся. Вот – Чёрное ущелье, северную сторону которого вы, бойцы бравые, регулярно и старательно контролируете. А интересующая меня…э-э-э, аномальная зона, назовём это так, расположена примерно на пятнадцать километров южнее – относительно данного ущелья. Эта местность на карте обведена светло-красным овалом. Площадь обведённой площадки – на уровне ста пятидесяти-шестидесяти километров квадратных…. Чем же упомянутая зона – аномальна? Один из искусственных спутников, вращающихся над нашей планетой, регулярно делает снимки данной местности и «делится» ими с руководством компании «На Краю Земли»…. Чей это спутник и почему он любезно «делится» снимками? Честное слово, не знаю. Запутанная история, причём, с азиатскими корнями. Да и не в этом, собственно, дело…. Понимаете, примерно на девяноста пяти процентах этих снимков заснята всякая экзотическая разность: массивный средневековый полуразрушенный замок, длиннющие торговые караваны, неторопливо бредущие куда-то, гигантский каменный сфинкс, всяческие машины, механизмы и даже современные пятнистые танки, ещё всякого и разного из знаменитой серии: – «Семь бочек маринованных арестантов…». А на пяти процентах – совершенно ничего. В том смысле, что только скучные пески да печальные барханы…

– Что же в этом странного? – удивился Лёха. – Элементарные «стационарные» миражи, про которые ты нам недавно прочла развёрнутую научно-популярную лекцию…. На пяти процентах снимков – лишь пески да барханы? И это прекрасно вписывается в твою фундаментальную теорию, согласно которой «стационарные» миражи – во время существенных погодных катаклизмов – временно рассеиваются.

– Вписывается, не вопрос, – задумчиво поглаживая мизинцем правой руки ямочку на подбородке («Самую милую ямочку на Свете», – машинально отметил Петров), согласилась Ванда. – Но, во-первых, господин Ли Хо настаивает, чтобы я лично побывала в этой странной зоне. То бишь, сфотографировала бы там всё вблизи, а также «проверила» бы эти «возможно миражи» с помощью «усиленной лазерной указки»…. Во-вторых, меня саму очень впечатлили спутниковые снимки означенного средневекового замка. Ну, очень симпатичным и натуральным он на них выглядит. Самым-самым настоящим…

Настойчиво, навязчиво и требовательно затренькала-заныла коротковолновая рация.

– Офицер Алекс слушает, – торопливо поднеся к уху чёрный продолговатый брусок, оснащённый короткой телескопической антенной, откликнулся Лёха. – Так точно, уже перекусил…. Слушаюсь!

Предварительно отключив, он поместил рацию в нагрудный карман пятнистой куртки, а после этого сообщил:

– Виталий Палыч срочно вызывает к себе, на ковёр генеральский. Без промедлений.

– Прямо как в твоём недавнем стихотворении, – смешливо прыснула Ванда. – Мол: – «А вон там – седые генералы…». Иди, боец, к высокому начальству. Спеши, ветру пустынному уподобляясь.

– А…Э-э-э…

– Иди-иди, офицер Алекс. Не буду я флиртовать с симпатичным старшим лейтенантом Леоном, честное и благородное слово…

Лёха, предварительно приведя «ооновскую» полевую форму в порядок, вежливо и ненавязчиво постучался костяшками пальцев в дверную светло-бежевую филенку.

– Входи, Алекс, – разрешил вальяжный баритон.

Он и вошёл.

Вошёл и замер в почтительном ожидании.