Суровая Проза, Трилогия(CИ)

- Абсолютно ничего подозрительного, странного и криминального, - многозначительно улыбнувшись, заверил Виталий Палыч. - Поясняю, так и быть, для особо-въедливых персон.... Итак, начало двадцатого века, Россия. В Смольном институте, предназначенном для девиц благородного происхождения, учились две родные сестры. Чему, спрашиваете, учились? Тому, что должны знать все образованные и интеллигентные люди: иностранным языкам, географии, основам классической философии, истории человеческой цивилизации и культуры, манерам приличного поведения, ну, и так далее, по расширенному списку.... Потом случилась-приключилась приснопамятная Октябрьская революция, и о благородном происхождении пришлось забыть навсегда. А сёстры вышли замуж за чекистов. Так, вот, получилось. Видимо, капризной Судьбе это было угодно. Старшая - за чекиста Громова. Младшая - за Крестовского.... Потом, уже в конце тридцатых годов прошлого века, супругов Крестовских отправили в далёкую Аргентину - в качестве резидентов советской внешней разведки. Естественно, что при этом они - по всем официальным документам - "превратились" в Сервантесов.... И что, спрашивается, странного и случайного, если прямые потомки тех родных сестёр, посещавших когда-то Смольный институт, до сих пор общаются между собой? Нет, боец Сомов, ты не молчи, как тот упёртый молодогвардеец.... Отвечай, когда спрашивает старший по званию!

- Ничего странного, подозрительного и случайного, - вынужден был признать Пашка. - Извините, экселенц. Погорячился.

- То-то же. Ладно, прощаю на первый раз. Так и быть.... Перехожу к Александру Романову. То бишь, рассказываю про его сложный и запутанный путь жизненный.... А вы, ребятки, не сачкуйте. Активней ножиками работайте, активней. И всю грибную мелочь откладывайте, пожалуйста, на мариновку. Маринованные грибочки - под холодную водочку - самое милое дело. Всем рекомендую. То бишь, только тем, кому уже восемнадцать лет исполнилось. Гы-гы-гы...

Глава восемнадцатая

Весенняя охота

Итак, Романов подал рапорт об увольнении из славных Рядов и - после окончательного выздоровления - вернулся в родимый Питер, в пустую, мрачную и пыльную "двушку": за время его долгих воинских странствий по ближнему и дальнему зарубежью отец с матушкой (почти одновременно), "переселились" в Мир иной.

Щедрая и справедливая Родина - при выходе на гражданку - выписала Саньке энное количество хрустящих денежных знаков. Много выписала? Мало? Трудно ответить однозначно на этот каверзный вопрос. По крайней мере, на серьёзный четырёхмесячный запой - с регулярными "выходами из-за печки" - хватило.

В один прекрасный момент деньги успешно закончились, вчерашние собутыльники, сообразив, что к чему, дружно разбрелись в разные стороны, а Романов - к собственному удивлению - чётко осознал, что прощанье с "армейским периодом" состоялось, и пора двигаться дальше. То есть, в жизнь штатскую, скучную и насквозь-мирную...

С трудоустройством, как и предсказывал покойный отец, никаких особых проблем и сложностей не возникло. Как-никак, отставной заслуженный "грушник", орденоносец с приличным боевым опытом, полиглот и всё такое прочее.

Уже через год с небольшим, сменив несколько второстепенных должностей, Санька возглавил "охранную службу" одного из питерских частных банков. Не последнего банка, но и не первого. Средненького такого, честно говоря, и - на первый взгляд - ничем непримечательного.

Хорошая зарплата, регулярные премиальные, высокий социальный статус, на совесть отремонтированная и со вкусом обставленная квартира, уважение подчинённых и окружающих. Да и Иван Иванович Николаев, единственный владелец банка, к Романову откровенно благоволил. То есть, включил его в закрытый перечень личных друзей-приятелей - регулярные совместные посиделки, выезды на рыбалку и охоту, пьяный банный трёп, податливые элитные проститутки...

Но вскоре произошло важное событие, в корне поменявшее Санькин мирный и устоявшийся жизненный уклад.

Это случилось в первых числах апреля месяца, под Всеволожском. Николаев пригласил на выходные в свой загородный дом.

В пятницу вечером они от души попарились в русской жаркой баньке, славно покувыркались с девчонками-профессионалками, а потом, уже ночью, усадив сонных барышень в такси, нарезались - различными импортными алкогольными напитками - до пошлого поросячьего визга.

Суббота, естественно, началась в мутных серо-жёлтых тонах. Голова отчаянно трещала и буквально-таки раскалывалась на части. Пальцы мелко-мелко и противно подрагивали. Во рту было нестерпимо кисло и сухо.

После классической пивной опохмелки (под вяленую рыбку, понятное дело), слегка полегчало, и повеселевший банкир предложил:

- Пошли, Санёк, прогуляемся немного. Подышим свежим апрельским воздухом. Заглянем - по дороге - к одному крутому человечку. Языками почешем...

На улице было хорошо - свежо, светло и звонко. Северная питерская весна ещё только робко стучалась в двери, на просёлочной дороге (очень хорошей и ровной), лежал плотный сизый снег, а с крыш - на солнечной стороне улицы - лениво капала первая капель.