Суровая Сталь

Руки Рустема сжали Софию еще сильнее, казалось, еще чуть-чуть – и он переломает ей ребра, хотя девушку никак нельзя было назвать хрупкой. Но объятия мужчины по-настоящему были сильными. София взмахнула ресницами, прошлась быстрым взглядом по залу, отмечая, как к танцу присоединилась еще одна парочка: это были Ильнур и Айсылу. Черноглазый красавец, обаятельно улыбаясь, что-то шептал юной подопечной, та – сияла в ответ теплой улыбкой. Наверное, они тоже были в отношениях, как Наиль и Регина, потому что София уловила от них энергию любви и нежности. Всего того, что ей так не хватало сейчас от Рустема. Нет, это была не зависть, а духовная необходимость – быть уверенной в том, что, даже если тебя купили, то имели к тебе чувства.

«Самая дорогая покупка – это ты», - снова запульсировало в голове Софии. Она, уставившись невидящим взором себе под ноги, прокручивали в памяти все события, случившиеся за эти дни, а потом – и вовсе окуналась в детство. Перед глазами замелькали картинки недовольной, раздраженной матери, ее торопливые движения, когда она одевала маленькую Софию для показа мод.  Десятки ухмыляющихся, заплывших от жира, мужских лиц. Жадные глаза матери, когда организатор конкурса вручил ей деньги за участие дочери в модном дефиле. И только тогда мама, правда, ненадолго, становилась любящей и доброй. А затем – все повторялось. Ни любви, ничего.

Острая боль пронзила грудь Софии, принося с собой осознание: мать никогда не любила ее. И Рустем вряд ли полюбит ее. Видимо, в ней, Софии, был какой-то скрытый изъян, или проклятие красоты, за которой никто не желал разглядеть ее душу и нежное сердце. Слезы обожгли глаза красавицы, и, как только музыка перестала играть, девушка, буквально вырвавшись из объятий Рустема (видимо, отчаяние придало ей сил), почти выбежала из зала. К удивлению мужчин, следом за Софией комнату покинули Айсылу и Регина.

Как только братья остались одни, Ильнур, окидывая старшего брата насмешливым взором, вопросил:

- И чем ты ее так напугал? И вообще, зачем?

Всем присутствующим было понято, что речь шла о Софии. Рустем хрустнул шеей и сделал медленный глоток минеральной воды. Только потом соизволил ответить:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я ее не пугал. Просто поставил перед фактом.

- Перед каким? Я принесу тебя в жертву? – издевательским тоном продолжил допытываться Ильнур. Глаза Рустема недовольно блеснули, когда он сказал:

- Нет. Я просто сказал ей, что купил ее у  мамаши.

- Мм, и ты хочешь, чтобы она воспылала к тебе после этого чувствами? – Ильнур скривил губы, с усмешкой глядя на мрачное, темное лицо старшего брата.

- Мне не нужны чувства. Каждый влюбленный мужчина – похож на идиота. Я хочу оставаться в здравом уме, - сказал, как отрезал, Рустем. Он сильнее нахмурился, ощущая непонятную тяжесть в груди.

София, привалившись обнаженной спиной к стене из золотистой, такой прохладной, плитки, тихо плакала. Силы покинули красавицу. По пути в уборную комнату, она думала, что разрыдается – громко, навзрыд, но сейчас, находясь здесь, утопая в своем одиночестве, все, на что была способна София – просто почти беззвучно плакать. Внезапно, дверь медленно приоткрылась – и показалась Айсылу. Ее красивые, синие глаза были полны сочувствия и озабоченности. Сохраняя молчание, она оторвала бумажное полотенце и протянула его Софии – та с благодарностью приняла его, произнося глухим голосом:

- Спасибо.

- Было бы за что благодарить, - грустно улыбнулась Айсылу. Она не успела  еще что-то добавить, как в туалетную комнату зашла Регина. Бросив на блондинку внимательный взгляд, рыжеволосая красавица возмущенно изрекла:

- Вот ведь какой! Разве так можно? Совсем распоясался без Тимура. Думает ему все можно. София, хочешь, мы с Айсылу его побьем?

София выкинула в мусорку полотенце и сокрушенно покачала головой.

- Нет, не надо, уже все решено, - тихим голосом ответила она.

- Что решено? – в один голос вопросили подруги. Блондинка подняла на них глаза, полные печали.

- Он купил меня, так что… - ее голос снова задрожал, - мне нужно смириться с этим.

Повисло тягостное молчание, такое ощутимое, что стало зябко. Айсылу передернула обнаженными плечами. Регина сжала кулаки – непроизвольный жест, выдающий ее такое нестабильное, эмоциональное состояние.

- А что, если позвонить Камиле? Она меня поддерживала, и я уверена, что и здесь поможет, - предложила рыжеволосая девушка.

- Нет, не стоит ее беспокоить, - София грустно улыбнулась, - да, я знаю, что она не откажет, Камила не из тех, кто равнодушен к чужим бедам, но я, думаю, это только усугубит ситуацию.

Айсылу шагнула к светловолосой девушке и приобняла ее, говоря:

- Ты очень красивая, неудивительно, что наш суровый Рустем запал на тебя.

- Запал? – София отрицательно покачала головой. А в сердце закралась мысль: «ах, если бы!» – Это вряд ли. Ваши мужчины – его братья, но как отличаются от него. Рустем совсем другой. Бесчувственная скала.

Айсылу, медленно краснея, тихо заметила:

- Ильнур – не мой мужчина, он просто мой телохранитель.