Суровая Сталь

Наиль скрылся в комнате, затем, вернулся, неся на себя белокурого малыша. Тот продолжал плакать, но уже не так сильно, потому что внимание ребенка переключилось на куски батона. Глаза мальчонки стали больше. Через пару секунд самый младший из детей был усажен на стул, по бокам, для пущей надежности разместились Ильнур и Наиль. Тимур, на правах старшего и добытчика, раздал куски братьям: Дамиру, Ильнуру, Наилю, Рустему и только потом взял себе. Мальчишки с аппетитом принялись за батон. Ели молча. Им не нужно было слов, чтобы понять, друг друга – они были объединены одной бедой…

Рустем проснулся от того, что кто-то очень громко хлопнул дверью. Мальчик тяжело вздохнул – а ведь он только недавно уснул, вымотавшись в попытках уложить спать болтливого, такого любознательного Ильнура. Тот, наконец, спал, утомленный собственными многочисленными вопросами. За дверью послышались шаги – тяжелые. Слыша их, можно было понять, что человек был не в духе. Рустем весь напрягся, когда тишину нарушил громовой голос отца:

- Где она?!

Через секунду дверь в комнату распахнулась – и на пороге показался глава семейства. Усталый (он только отработал 12-часовую смену на заводе), голодный и несчастный, он горящим взором смотрел на своих  детей. Первым, как это бывало раньше, заплакал Дамир. Тимур попытался успокоить его и взять на руки, но малыш залился еще большим плачем.

- Где мать? – повторил Исмаил, делая шаг в комнату и беспощадно включая свет, от которого Дамир еще больше закричал, пряча личико в груди Тимура. Старший из братьев что-то ответил отцу, но из-за плача Дамирчика, его не было слышно, поэтому Рустем, подойдя к родителю, произнес:

- Она сказала, что ее вызвал по работе директор, что будет вечером.

- Директор?! – сокрушенно выкрикнул мужчина, бессильно сжимая кулаки. Он шагнул к Рустему, нависая над ним, а потом хватая, как щенка за шкирку и шипя злобным голосом, прокричал:

- Какой директор, дурак?

Он затряс сына, но Рустем молчал, парализованный отчаянием, которое он успел заметить в глазах отца.

- Отпусти его, - налетев на отца, прорычал Тимур. Через мгновение и он, и Рустем, отлетели к стене.

- Вы – все ее выродки! Я даже не знаю, который из вас мой, - запустив пятерню в густые, черные волосы, прокричал Исмаил. Он прошелся ошалелым взглядом по лицам пятерых мальчишек. Без труда он разглядел в каждом черты любимого лица его жены Гульбохар. Жены-изменницы. Уже столько лет она наставляла ему «рога». И каждый раз врала – искусно, так, что ему, Исмаилу, хотелось верить ей. Резко развернувшись, мужчина спешно вышел из детской – от греха подальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Субботним утром кухня была наполнена ароматом выпечки. Гульбохар готовила свой фирменный хворост – впервые за эти месяцы у женщины появилось время, чтобы порадовать сыновей. Мальчишки, собравшись за столом, с аппетитом поглощали сладкую выпечку. Глава семейства, попивая чай, как щенок за хозяйкой, с обожанием во взгляде, следил за женой. Она была хороша в этом цветастом, розовом халате из шелка. Только, не он купил ей его… Исмаил не замечал, что за ним тоже следят. Только это было несколько пар детских глаз.

- Еще чаю? – обаятельно улыбнувшись мужу, поинтересовалась женщина. Ее темные глаза блестели – еще бы, вечером был рейс на Минеральные воды, куда она собиралась полететь. Нет, не с семьей – упаси Боже! Исмаил каждый год выбивал для нее, любимой, путевку в санаторий. Все-таки, 5 родов это вам не шутки! Здоровье необходимо был поправлять. Да и развеиваться, непременно, было жизненно важно. Иначе откуда взяться этому блеску глаз и чувству влюбленности?

Вскоре, хрустальная ваза (Гульбохар любила такие красивые вещи) было доверху заполнена хворостом, который женщина еще сверху посыпала сахарной пудрой – невиданное лакомство для мальчишек. Увлеченные лакомством, дети не заметили, как родители – по очереди, покинули кухню. Солнечный свет лился через приоткрытые окна – летний денек обещал быть идеальным для уличных игр. Внезапно, утреннюю идиллию нарушил глухой грохот за стеной. Мальчики не придали этому значению. Но, когда в соседней комнаты послышалось что-то, очень похожее на завывание, Тимур и Рустем, сорвавшись с мест, побежали в родительскую спальню.

Увиденное навсегда осталось в их памяти. Глухо рыдающий отец, мать – как кукла, с вниз опущенной головой, лежала на ручке кресла. Ее волосы темными змеями свисали вниз, открывая взглядам детей красные пятна на шее женщины.

- Она просто устала! – заметив сыновей, произнес Исмаил, подхватывая на руки безжизненное тело жены. Он начал качать ее, а затем, что есть силы, трясти  – но это было бесполезно: Гульбохар была мертва.

- Отец, - позвал Тимур, - надо вызвать скорую…

- Они уже не помогут, - озвучивая страшную для всех, в том числе и для себя, догадку, сказал мужчина.

- Мама? – по лицу Рустема непроизвольно побежали слезы. Заметив это, Исмаил, почти швырнув тело на кровать, рванул к сыну, отвешивая ему болезненную пощечину. – Молчи! Не смей плакать!