Суровые испытания тайги

В половине сентября из Туры прилетел гидросамолёт «Каталина». На озере Ессей уже были большие ледяные забереги, в тундре лежал снег. Мне доставили спецпочту. Вскрыв посылку с материалами, я обнаружил письмо от начальника отряда, адресованное мне. Вместе с патриотическим призывом и благодарностью за выполненную работу, мне поручалось сделать дополнительно 12 трапеций м-ба 1:100 000 северо-западнее фактории Ессей, на территории Таймырского национального округа. В Ессее уже была зима, лежал снег, морозы минус 8—10 градусов. Я стал усиленно готовиться к выходу на новый участок работ — в горную безлесную каменистую тундру. Получив перевод из Туры, закупили в магазине продукты: муку, спички, сахар, масло, соль, чай. На пекарне договорились об изготовлении сухарей. Из одежды ничего купить не смогли, кроме солдатских шапок, маек и трусов. Олени наши хорошо отдохнули, окрепли, и 18 сентября я вышел на выполнение дополнительного задания. Уже было 13—15 градусов ниже нуля, снег выпал более 10—12 сантиметров. В то время я не знал, что сам себе подписываю приговор! Даже эвенки, проживающие в фактории Ессей, не ездили зимой охотиться на север — в открытую тундру, так же, как жители Таймырского национального округа — Долгане (соха) и Нганасане (самоеды) не ездили на юг Таймырского округа, не общались с эвенками. Разделяло эти национальности огромное безлюдное пространство голой каменистой тундры по столовообразным вершинам гор.

Несколько суток мы шли до участка работ, использовали весь световой день. Лесная растительность была только по долинам речек, а в верховьях речушек редкий и очень мелкий угнетённый лиственный лес. В конце сентября приступили к работе. Работали с полной отдачей сил весь световой день. Продвигались быстро, подгоняла минусовая температура. К половине октября стали крепчать морозы, частые снегопады затрудняли продвижение в работе. На каждой ночёвке олени с трудом находили корм, заметно стали слабеть.

Чем дальше мы продвигались на север, тем труднее стало бороться за выживание. Лес кончился, дров нет! Последний раз изготовили горячую пищу остатками дров (везли с собой). Пришлось сжечь стойки от палатки и ящик из-под масла. Работу решил доделать при любых обстоятельствах.

Голая тундра, как бесконечное море — снег, снег, снег. Морозы уже за минус 30. Во время ночевок олени никуда не уходят, ищут корм (копытами раскапывая снег) вблизи нашей ночевки.

Эвенкийские олени не приспособлены к тундре — боятся ветра, кроме того, в горной тундре очень мало ягеля.

В течение нескольких дней питались сухим пайком — сухари, сахар, мерзлое сырое мясо. Ночевали не раздеваясь, спали в оленьих спальных мешках на оленьих шкурах, накрывались палаткой и шкурами. Очень ослабли олени, во время маршрута стали падать от бессилия. До конца работы оставалось несколько дней. Каждый день по маршруту бросали по 1—2 оленя. Мороз под 40 градусов, а мы с рабочим в телогрейках — Днем не согреешься и ночью не уснёшь! Эвенки очень волновались, боялись, что погибнут! Спрашивали: «Куда нас завел, всем нам будет бучо (смерть)?» Не теряя надежды завершить работу, думал, куда выходить по завершении работ.

Седьмые сутки шли без горячей пищи, холодно, все в движении. Оленей осталось 19 голов, но я тверд в решении — завершить работу! Ночами мороз крепчает, всё небо горит спектральными лучами северного сияния, ночь кажется чрезмерно длинной. Последняя запись в журнале, конец работы 3 ноября! Принимаю решение: выходить на север — обратного пути нет — погибнем! Взял курс на северо-восток, карты нет, иду в неизвестность. Девятые сутки ничего горячего не ели. Начиналась пурга, наступила ночь. Развьючили оленей, сложили груз, при сильном ветре приготовились к ночёвке. Оленей не отпустили, они сбились в кучу, сразу легли. Началась пурга! Это самое страшное, что я пережил за период всей нелегкой работы!

Воющий ветер раздирает душу. Мы спасаемся за оленьим снаряжением (седла, патакуи, турсуки) — накрывшись шкурами и сверху палаткой. Каждый из четверых держит край палатки, чтобы её не сорвало.

Через несколько часов нас замело снегом. Стало теплее, давящий сверху снег согревает. Спать предлагаю по очереди, через 2—3 часа будить, чтобы не замерзнуть. Эта страшная казнь длилась почти двое суток. Внезапно все стихло, был день. Тишина до звона в ушах. Мы вылезли из своего укрытия и сразу к оленям. Олени лежали полукругом в одной кучке, головой к ветру. Те, которые лежали в первом ряду, были мертвы. Из 17 голов, живых осталось только восемь.