Суровые ведьмины будни (СИ)

И ведь понимала, что не заслужил он такого, но... надо было виновного во всех бедах найти, а он выглядел самой подходящей кандидатурой на эту роль.

Вот и теперь, стоило только ненароком о нем вспомнить, как тело обдало жаркой волной, словно вот он, рядышком, руки ко мне свои сильные протягивал.

Я ж говорю, гад!

Жаль только, не было времени у меня рассуждать, что я с ним сотворю, как только он мне на глаза покажется. Встали передо мной в полный рост другие проблемы, да еще и руками замахали, чтобы потом не говорила, что не заметила.

А проблемой этой стал рассказ Эндрика. Это же надо было парню так вляпаться!

В двух словах выглядело все так.

До определенного возраста мальчиком он был избалованным. Но тому и объяснение было, и не только то, что он был младшеньким.

Жена повелителя погибла, когда его защищала. Война у них тут была, с попыткой захвата власти. И хотя повелитель сделал все, чтобы уберечь свою любимую, проглядел предателя в своем окружении. За что и поплатился. Сумел прийти на помощь, когда она уже смерти в глаза смотрела. Ну и поклялся исполнить ее последнюю просьбу - воспитать самую младшую свою кровинушку не как одного из возможных наследников, а дать ему свободу выбрать, какая жизнь по душе его будет. Вот Эндрик и довыбирался.

В одном из своих странствий по чужим землям встретил девушку, в которой изящность тела сочеталась с красотой души. Ну и влюбился до беспамятства. Та тоже ответила ему взаимностью, правда, предупредила, что уже сосватана.

Вот только имя своего жениха не назвала. А когда Эндрик сам узнал, ощутив неладное своей демонской душой, было уже поздно. Светала (так зовут его возлюбленную) дитя под сердцем носила. Его дитя.

Ну, Эндик, недолго думая, и выкрал барышню из дома ее отца (пока там об этой новости не прознали) и увез к своему другу, о котором мало кто догадывался, потому что тот человеком был. А демоны с людьми не очень-то и общались. И ведь нет бы, к отцу кинуться да все ему рассказать, совета попросить - решил, что сам со всем справится.

В любом другом случае так бы и случилось. Парень он высокородной крови, клятвы брачные дать не противился. К тому же для демонов все равно, в браке или нет дите родилось. А уж ее родители с таким положением рано или поздно, но смирились бы.

Но возлюбленная его не просто человечкой была - ведьмой. Причем с силами яркими, необычными. Кроме того, что стихии ей подчинялись, могла она будущее видеть и на него влиять. Вот только... как только ребеночек себя проявил, почти полностью лишилась своего дара и вновь обрести должна была лишь, когда дите от ее молока откажется. А женихом, который очень рассчитывал ее заполучить, оказался глава клана демонов ночи, в далеком прошлом отколовшейся ветви от обычных демонов, которые овладели страшной силой магии крови.

Вот и кинулся тот невесту свою разыскивать. Ну и разыскал, как раз в тот день, когда мир услышал первый крик Ратоны. Дочь Эндрику удалось спасти, а вот друга и возлюбленную - нет. Друг погиб, а Светала попала в руки воинов Кирана.

С тех пор и искал мой спутник ее следы по миру, потому как не знал, где его враг-соперник ее держит. До некоторого времени даже сомневался, что жива она осталась.

А незадолго до моего появления довелось ему встретиться с одной из моих сестер местного производства. Та поверила в то, что любовь демона так и не остыла, и согласилась в будущее заглянуть. Многого не увидела, лишь место, где он меня встретит, меч, который должен ему помочь в схватке с Кираном, да пещеру в горах, которые через Проклятые земли тянутся и где уже столько лет тяжелым сном спит его возлюбленная. А вот того, соглашусь ли я ему помочь, и удачен ли путь его будет или нет, разглядеть не смогла. Впрочем, уже и этого было много.

Вот после этого рассказа и сидела я на крылечке, думу думая. И каждый вопрос, на который искала ответ, только новыми оборачивался. Вроде я и Бабка Йожка, но все, что мне с рождения дано было, использовалось лишь в мирных целях. А тут даже не предчувствие нашептывало, сама знала, что оружие в руки придется брать. И не только для своей защиты - чужую жизнь отнимать. И хотя свободу другого существа тоже благородной целью можно было считать, трудно такое принять душе, привыкшей к иному.

Вот только деваться мне было некуда. Меч, который он с собой вез, в его руки не дался. И в ножны не пошел. Как хранился в сокровищнице у батюшки завернутым в тряпку, так и отправился в путь. Когда же я его развернула, чтобы доказать, что Эндрик ошибается, отозвался тот на мое прикосновение едва ощутимым, но теплом. А когда я его подняла, так таким ликованием в душе откликнулся, что я на мгновение себя потеряла, растворившись в солнечных бликах, заигравших на его гранях.

- Ратона обедать зовет, - присел рядышком со мной Эндрик.

Вроде и вопроса не задал, а отвечать придется. Потому как по себе знаю, насколько тяжелым может быть ожидание.

- Отцу про дочь почему не сказал? Стыдно или боишься, что не примет?

Улыбнулся он мне. Не то, чтобы горестно, а с некоторой тяжестью.