Суровые времена

Малость не в форме? Ничего, образуется. Побегаешь недельки три взад-вперед – то отряд Тенекрута прорвется, то Могаба упреждающий рейд затеет – закалишься не хуже меча нюень бао.

Думаешь, сидеть в осаде – это с боку на бок поворачиваться да поглядывать, не идет ли тот тип, снаружи?

Пойми, тот, снаружи – слюнявый безумец.

Нет, не просто чокнутый. Он – волшебник. Могучий, хотя последнее время не часто показывается на люди. Старик, перед тем как сгинуть в той заварухе, после которой нас всех заперли здесь, здорово ему врезал. С тех пор старый черт не в себе.

Пришли. Выше уже некуда. Вот, внизу, весь этот вонючий городишко, словно песочный ящик, какие так любила Госпожа…

А-а, ну да. Этот слух и сюда дополз. Кое с кем из пленных тенеземцев. Может, и была какая-нибудь Кина там, на севере. Или еще что-нибудь. Но Госпожа там быть не могла. Она погибла вон на том самом месте. Пять десятков человек видели, как. И половина из них полегли, пытаясь спасти ее…

Да как у тебя язык поворачивается?.. Что значит:

«Как я могу быть уверен»? Сколько ж тебе еще свидетелей представить? Мертва она. И Старик мертв. Все, кто успел пройти в город прежде, чем Могаба запер ворота, мертвы.

Уйма народу полегла… Остались лишь те, кто сейчас здесь. Меж двух безумцев. И еще вопрос, кто безумней – Могаба или Тенекрут.

Ну нагляделся? Вот так Дежагор держит осаду Хозяев Теней. Не очень впечатляющее зрелище, верно? Однако каждый из тех выжженных участков – память о жестокой схватке. Вот как ведем мы дела с тенеземцами.

Пожары в Дежагоре начинаются просто.

Да в аду и должно быть жарко, верно говорю?

Глава 4

Кто я такой, на тот невероятный случай, если записи мои уцелеют. Я – Мурген, знаменосец Черного Отряда, хотя, к стыду моему, знамя потеряно в битве. Веду Летопись неофициально, потому что Ворчун мертв. Одноглазый не желает, а из прочих вряд ли кто грамотен. Я был учеником Костоправа и стану продолжать Летопись, пусть даже без официальных санкций.

Я ваш проводник – на несколько месяцев, а может, недель или же дней; смотря сколько понадобится тенеземцам, дабы привести наше присутствие здесь к неизбежному его завершению.

Никто из запертых в этих стенах не выберется отсюда. Слишком много врагов, слишком мало нас. И единственное наше преимущество – в том, что наш командующий так же безумен, как и их. Что делает наше положение несколько неопределенным. Хотя не прибавляет оснований надеяться.

Могаба не сдается столь долго лишь оттого, что сам он, лично, вполне способен, вися на одной руке, другою швырять во врага камнями.

Судя по всему, листы эти будут развеяны темным ветром, и ничей взгляд более не коснется их. А может, именно они пойдут на растопку, когда Тенекрут запалит костер под последним, убитым им после взятия Дежагора.

Ну а на случай, ежели кто-нибудь найдет мои записи, – вот Книга Мургена, последняя из Летописи Черного Отряда.

Долгая нить моего повествования начинает раскручиваться.

* * *

Умру я, в безвестности и страхе, в стране, где, даже сосредоточившись всею душой, не могу понять и десятой доли – настолько стара она.

Время спрессовано здесь плотно, и двух-тысяче летние традиции служат основанием для вещей полностью абсурдных, однако принимаемых без удивления и оговорок. Дюжина народов, культур и вероисповеданий образовали такую смесь, что должна бы немедля испариться, однако существует она столь долго, что все возмущения выливаются лишь в непроизвольные подергивания древнего тела, слишком утомленного, чтобы впредь утруждаться хоть чем-нибудь.

Таглиос – единственное крупное княжество. Прочие теперь большею частью принадлежат Стране Теней. Населяют его в основном гунниты, шадариты и веднаиты. Гунниты невысоки и темнокожи, хотя не черны, как нары. Мужчины одеваются в балахоны наподобие тог, благо климат позволяет. Их яркая и пестрая расцветка выявляет кастовую, культовую и профессиональную принадлежность носящего. На женщинах – яркие ткани, несколько раз обернутые вокруг тела. Незамужние прячут лица под вуалью – кстати, замуж они, надо сказать, выходят рано. В качестве украшений носят свое приданое. Прежде чем выйти на люди, женщины расписывают лбы кастово-культово-профессиональными знаками и отца, и мужа. Мне этих иероглифов не понять никогда. Гунниты низших каст не носят ничего, кроме набедренных повязок.

Шадариты кожей светлее, словно очень загорелые белые с севера. Они высоки; обычно выше шести футов. В отличие от гуннитов, бород не бреют и не выщипывают. Приверженцы некоторых сект и волос никогда не стригут. Запрета на омовения у них нет, но и позволительны оные крайне редко. Одеваются шадариты только в серое и носят тюрбаны, означающие общественное положение. Они, в отличие от гуннитов, едят мясо. Женщин их я лично не видел ни разу. Может, они своих детей находят в капусте?