Суровый берег

— Правда ли, что Гитлер предложил капитуляцию Ленинграду и наши ведут переговоры? И что поэтому сегодня нет налетов?.. — говорила она, глядя на него бесцветными глазами.

— Нет, неправда.

— А что в городе муки осталось только на четыре дня?

Это сказал Букалов. Хромая, он пересек комнату, палкой отстранил Галину, остановился напротив капитана. Большое лицо его было безжизненно. Комаров заметил, как сидевшие на тахте с любопытством насторожились, а Галина подвинулась и смолкла.

— Вы заведуете мучными складами? — спросил Комаров насмешливо.

Женщина, похожая на птицу, пошевелилась и что-то курлыкнула, тоже как птица.

— Бросьте, — сказал Букалов медленно. — Двадцать три года втирали очки друг другу… Не жизнь, а конфета… Бросьте!

Это было сказано так быстро и неожиданно, что капитан даже не успел возмутиться. Потом он почувствовал, как кровь прилила к вискам, захолонуло сердце. Он поднялся.

— Вы… — ответил он с усилием, — вы не радуйтесь. Город мы не сдадим никому. Даже если бы таких, как вы, нашлись тысячи…

Он поднял упавшую фуражку и вышел из комнаты. Через несколько минут он был на улице.

Теперь по-настоящему стало холодно. Легкий мороз усилился, на тротуарах и на парапете канала нарос иней. Далеко вверху проступили звезды. Комаров понемногу успокаивался; когда дошел до горбатого мостика, решил больше не думать об этой встрече. Не стоило расстраиваться из-за кучки шакалов, напрасно потерял время. Но где искать теперь сына, он сам не знал. Если бы еще был в запасе хоть один день… А может быть, Евгения в самом деле уехала?

Он шел медленно, раздумывая и соображая, и мысли его возвращались к только что происшедшему столкновению, которое его задело больше, чем он думал.

На улицах и в небе было пустынно, лишь изредка вдалеке вырастал косой луч прожектора и сразу гас. Приближался час ночного налета, полная тьма должна скрыть город.

Неожиданно позади себя Комаров услыхал торопливые шаги, словно кто-то пытался его догнать. Он обернулся, и, когда догоняющий подошел ближе, Комаров узнал девушку, ту, что сидела у Галины возле печки. Поровнявшись с ним, девушка остановилась.

— Я не могла там больше оставаться, — сказала она, хмурясь. При мерцающем свете звезд видны были ее сдвинутые брови, наполовину прикрытые мужской зимней шапкой, строгие, сосредоточенные глаза. — Там страшно…

Она ничего не пояснила и, засунув пальцы в рукава старого кожаного реглана, молча пошла вперед.

Комаров шел рядом. Он не хотел заговаривать первый, ждал, что она выскажется сама, но спутница продолжала молчать. Так они миновали решетку парка, и только когда подходили к Марсову полю, тихому и темному, девушка остановилась и сказала:

— Я налево… Мы, конечно, не встретимся, но мне не хочется, чтобы у вас осталось… такое представление и обо мне.

Небольшая, в потрепанном пальто, она глядела на Комарова снизу вверх своими строгими глазами и рассказывала, что познакомилась с Галиной в Доме культуры, куда ходила два раза слушать стихи.

— Я потеряла свои карточки… — объяснила она поспешно, — Галина Викторовна помогает мне обменивать кое-что из вещей на картофель. У нее всегда тепло и горит свет…

Она повернулась и, кивнув своей большой, не по голове, шапкой, быстро пошла к полю.

— Постойте! — крикнул Комаров, расстроенный бесхитростным рассказом. — Как же вы жить будете? Ведь до конца месяца много дней.

Он сделал несколько шагов к ней, но девушка отвернулась и, словно жалея о своей откровенности, нехотя сказала:

— Я скоро уеду.

— Никуда вы теперь не можете уехать! — Комаров нахмурился. — Не чудите.

Девушка пожала плечами и сказала, что она метеоролог и что ей предлагают поехать на берег Ладожского озера. Там сейчас нужны люди ее специальности, но, честно говоря, она еще не решила.

— Поезжайте! — вдруг сказал Комаров. Он неожиданно почувствовал, что ему очень хотелось бы еще раз ее увидеть.

— Хорошо. Подумаю. До свиданья!

Капитан протянул руку, однако девушка уже сбежала с обледенелого пригорка и исчезла в темноте поля.

*

До рассвета оставалось немного часов, но Комаров никак не мог уснуть. Немецкие самолеты налетели на город после полуночи, когда никто их не ждал, и бомбардировка продолжалась около часа. Они сбросили зажигательные бомбы. Пожары возникали то здесь, то там, люди не успевали их гасить, фугасные бомбы падали на освещенные места… Было много жертв.

Комаров со своими бойцами укрывал машины под деревьями парка. Им помогал какой-то старик в длинном пальто, без шапки, который бегал по дорожкам, кричал, куда ехать, и просил не помять газоны. Потом упала бомба, и силой взрыва старика бросило на решетку. Он так и остался висеть на прутьях.

Только в два часа ночи понемногу всё угомонилось, стихли пожары, люди покинули бомбоубежища. Комаровские машины не пострадали, бойцы были все налицо. Капитан приказал своей команде итти отдыхать, сам тоже решил прилечь на несколько часов.

Он погасил свет и долго лежал с открытыми глазами.

Глава четвертая