Суррогат Героя. Том I

Натянув тетиву, я вскинул лук, прицелился и уже готов был выстрелить, как почувствовал, что Атрибут тянет мою ладонь немного вверх. Подчинившись этому наитию, поднял лук немного выше и только после этого спустил тетиву. Через три секунды крайний слева себек поймал эту мою стрелу грудью, его ноги тут же подогнулись, и он упал безжизненной тушей на сухую землю. Я рассчитывал, что это немного задержит нападающих, но они наоборот взревели громче и ускорили свой бег, к тому же подняв щиты над головами.

В этот момент байкеры столкнулись с выставленным против них отрядом.

Когда до воинов речного бога оставалось шагов двадцать, гунны метнули первые пилумы. Разумеется, себеки не стали ждать, пока их наколет как бабочек на длинные наконечники, а подняв щиты приняли удар на них. Но за первым последовал тут же второй бросок, и один из крокодиломордых бойцов не успел поднять свой щит достаточно быстро. Бросок Антона был идеально выверен, и его пилум, пробив твердую шкуру врага, вонзился в зеленую шею. В образовавшуюся от заваливающегося набок тела брешь тут же полетели последние тяжелые дротики байкеров, один из них очень удачно, едва скользнув по краю вражеского щита, нашел себе жертву, пробив шкуру на животе крокодилоподобного.

По сложившейся диспозиции, план бойцов нильского божества заключался в широком охвате четверки гуннов, с последующим их окружением. Только вот байкеры были опытными воинами и, не став ждать исполнения плана противника, пошли на прорыв. Судя по всему, в мыслях Антона было свести бой к множеству разрозненных поединков, устроить неразбериху и кучумалу, в которой максимально реализовать боевые умения своей четверки.

Вот Хотей, едва успел метнуть свой пилум, тут же кидается вперед. Его ступня бьет по торчащему из вражеского щита и застрявшему в нем пилуму первого броска, тем самым пригибая этот щит к земле, а его меч в стремительном выпаде бьет, в на мгновение оставшуюся без защиты шею ближнего себека. От сдвоенного удара тяжелыми копьями справа и слева Хота спасают Фил и Мек, прикрыв своими скутумами. А вот дальше начинается полный бардак! Бросив свой щит в морду врага слева, Хотей вместо того, чтобы освободить свой меч, наоборот прыгает всем телом на уже умирающего себека, охватывает его руками и валится вместе с ним на землю. Прямо под ноги себеков, сбивая ближних к нему с ног или заставляя потерять равновесие, при этом он прикрывается телом умирающего от вражеских копий. В эту схватку тут же бросаются Мек с Филом, стараясь нанести как можно больше ударов не обязательно смертельных.

Антон же наоборот отскакивает назад и, воспользовавшись ситуацией, бросает свой гладий в одного из потерявших равновесие себеков, поразив того этим броском точно под челюсть. После чего байкер вскидывает скутум, отражая двойной удар копий, затем перехватывает свой щит двумя руками и, закрывшись им, бросается под колени ближайшему себеку. Дальнейшее превратилось в какую-то свалку, а не бой, в которой мне уже было ничего не разобрать…

Еще подбегая к охране царицы, я замахал руками и заорал, чтобы они не стояли на месте, а пытались перехватить группу атаки как можно дальше от паланкина. Правда, когда разглядел воинов сопровождения Клеопатры, то понял, что бойцы из них те еще. Нет, внешне все было очень пристойно: шикарные доспехи с позолотой, шлемы, навевающие воспоминания о эпохе завоеваний великого Александра, из серебряных ножен, что открываются взгляду, когда их белоснежные плащи развеваются на ветру, выглядывают осыпанные драгоценными камнями рукояти мечей. Только вот я вижу неподдельный страх, переходящий в панический ужас, на их лицах. Они не воины, они просто статусный эскорт, умеющий красиво шагать и внушительно надувать щеки. Думаю, их учили сражаться, но вот вряд ли хоть один из этой четверки был в реальном бою. Наверное, подобные мысли в моей голове должны выглядеть смешными, так как я сам, если и воевал, то только в играх, сидя в мягком и безопасном кресле. Но, видимо, в данном случае, я смотрел на сопровождающих царицу через призму пусть частичного, но все же Слияния с Героем, который за свою жизнь участвовал в десятках сражений и в сотнях схваток. Уже подумал, что этот эскорт разбежится, подобно носильщикам, но они смогли меня удивить. Старший в четверке, вытащив меч из ножен, что-то прокричал на незнакомом мне языке, из всей фразы я разобрал только «Клеопатра», и этот маленький отряд, придавая себе храбрости безумным криком, побежал на себеков, суматошно размахивая оружием над головами.

Обновление.

Пока эскорт бежал в свою самоубийственную атаку, я успел произвести три выстрела. Первый ушел в молоко, второй попал в плечо одному из врагов, ранив, но не выведя из боя и только третий оказался удачным. Стрела, падая почти отвесно, скользнула между краем щита и длинной мордой себека, под острым углом поразив того прямо в сердце.