Суррогатная мать

– Единственный вариант – найти другое место, – сказал он. – Возможно, в сельской части Сербии, но главным звездам это может не понравиться. Кстати о звездах. – Они с Беллой еще раз переглянулись. – Мы рискуем потерять режиссера. Проект, над которым он работает, отложили, поэтому съемки будут пересекаться, и что-то мне подсказывает, что выберет он не нас. – Адриан повернулся к Рут. – Он позвонил вчера и хотел поговорить с вами, я пообещал, что вы пообедаете с ним завтра – я понимаю, что это помешает утренней встрече с Беллой, но это его единственный свободный день.

– Спасибо, Адриан. – Рут снова выдавила улыбку, представляя себе кабинет для подсадки эмбрионов, в котором она будет лежать уже через двадцать четыре часа. – Давай обсудим детали, когда закончим обсуждение, – сказала Рут, избегая его взгляда. Она посмотрела на мрачные лица младших членов команды.

– Бодрее, дорогие мои, – она пыталась сдержать панику в голосе, – как говорит Белла, нужно кое-что доделать, но все идет по плану. Все в порядке.

Белла встала.

– Рут, можно тебя на пару слов? Сейчас. Только ты и я.

Рут последовала за ней в их общий офис, и они сели лицом друг к другу на двух бледно-голубых диванах из “ИКЕА”.

Белла спросила:

– Зачем ты говоришь всю эту ерунду? У нас ни черта не хорошо, и все это знают. Как будто ты живешь в какой-то параллельной вселенной, оторвавшись от реальности. – Ее голос дрожал. – Я больше не могу работать за двоих.

– Но я вернулась, и я обещаю…

– Ты обещала прочитать все присланные мной сценарии и написать заметки авторам, и сегодня утром я первым делом это проверила. Никто от тебя ничего не получал.

Рут покраснела.

– Последние два дня я только этим и занималась, все сценарии уже готовы и у меня с собой. Редакторы могут разослать их уже сегодня.

Белла закусила губу.

– У нас нет актеров на главные роли, да и с режиссерами все неясно. Уже слишком поздно, и мы с Адрианом единственные, кого беспокоит перспектива банкротства “Морраб филмз”.

– Прости, но нам с Лорен пришлось нелегко.

Белла жестко ответила:

– Да? А я слышала, что все у вас было хорошо, когда вы сидели вместе в Сохо.

Рут скрестила руки.

– Было такое. Я пригласила дочь на обед после того, как все утро мы просидели в клинике на Харли-стрит. – Она посмотрела на Беллу с негодованием лжеца, технически говорящего правду. – Какие-то проблемы?

В таком случае мне очень жаль, – сухо сказала Белла, но выражение ее лица указывало на то, что это не так.

* * *

В тот вечер Рут села на закрытое сиденье в туалете на нижнем этаже дома и быстро провела самооценку. Вызвано ли ее неустойчивое психическое состояние гормонами (“перепады настроения” упоминались в списке побочных эффектов прогестерона) или зашкаливающим уровнем стресса? День становился все хуже. Когда собрание закончилось, Рут, не обращая внимания на скептицизм Беллы, сказала ей, что не сможет прийти к ней на встречу, затем позвонила режиссеру “Куртизанки”, чтобы отменить устроенный Адрианом обед – их последний шанс. У него случился приступ неконтролируемой агрессии – о его особенности знали все в индустрии, – и он уволился, заявив, что “Морраб филмз” перестала быть горнилом для той работы, к которой он всегда стремился. Раньше Рут терпеливо выслушала бы его и сделала бы все возможное, чтобы его отговорить, но сегодня днем из-за перепадов настроения у нее вырвалось: “Господи, Джейми, может, уже пора повзрослеть?” Он выругался и бросил трубку.

Белла, которая уже была на грани, подслушав конец разговора, пришла в ярость. Им придется искать замену, а имена потенциальных режиссеров не внушали надежду. Рут извинялась, как могла, и вышла из офиса, когда они с Беллой почти наладили диалог, но Рут понимала, что придется провести серьезную работу над ошибками.

Тем временем Лорен с самого утра засыпала ее нервными сообщениями: просьбы вовремя принять лекарство; напоминания о необходимости отдыхать, глубоко дышать и не забывать есть; предложение еще раз обсудить предстоящую процедуру. Телефон снова зажужжал, Рут достала его из сумки и увидела очередное сообщение:

Люблю тебя

Держись там

Осталось всего 14 часов!

Адам был раздраженным и несчастным. Рут несколько дней пришлось держаться от него подальше, чтобы поддерживать уровень прогестерона. Пытаясь успокоить его и собственное чувство вины, она каждый вечер готовила ужин вместо того, чтобы работать или устанавливать новый пессарий. Адам стоял в коридоре и звал ее, как беспокойный ребенок:

– Рут! Ты где? Рут! Ру-у-ут!

Еле слышно она закрыла дверь на замок.