Суррогатная мать

— Нет. Никогда. — Глаза опять смотрят влево. Опять врет. — Я не плачу за секс. Мне это не требуется.

— А если не только за секс? Могло такое быть?

— Что вы имеете в виду?

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, Райан. Вам нравится бить женщин. Но некоторым женщинам из вашей жизни это не нравится, и они уходят. Или заявляют на вас в полицию, и тогда вас сажают за решетку. Поэтому вам нужна отдушина. Возможность немного сбросить пар. Я подумал, что для этих целей отлично подошли бы проститутки.

— Вы подумали неправильно. — Голос его прозвучал слабо.

Фил откинулся назад и снова внимательно посмотрел ему в глаза.

— Я вам не верю, Райан. Видите ли, я хорошо знаю свою работу. Я сижу здесь, на своем месте, и слушаю людей, которые сидят там, где сейчас сидите вы. Они хотят, чтобы я верил в то, что они мне говорят. Но большинство из них лжет. Причем некоторые делают это очень здорово. — Он скрестил руки на груди. — Но только не вы, Райан. Я точно знаю, что вы меня обманываете.

— Докажите!

Бразертон старался, чтобы в голосе его прозвучал вызов, но ему это не удалось.

— О’кей, — сказал Фил.

Только Анни Хэпберн вышла из комнаты для наблюдения, чтобы вернуться к допросу Софи Гейл, как дверь снова распахнулась и вошел запыхавшийся Бен Фенвик. Марина оторвала взгляд от Фила и вопросительно посмотрела на него. Она никогда не видела его таким взъерошенным и одновременно воодушевленным. Он выглядел крайне возбужденным.

— Пустите меня! — сказал он, проходя прямо к столу.

Марина отодвинулась и подала ему наушник с микрофоном. Фенвику потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, прежде чем он смог говорить. Он повернулся к Марине.

— Как у него дела?

— Хорошо, — ответила она.

Ей не хотелось вступать с Фенвиком в разговоры. Особенно после того, как он говорил с ней перед этим. Она не хотела рассказывать ему, что Фил, похоже, вот-вот расколет Бразертона, что того не было дома в момент убийства. Что Фенвик был прав, а она ошибалась.

Фенвик улыбнулся. Подобная странная ухмылка вкупе с остекленевшими глазами бывает у опьяненных азартом биржевых маклеров.

— А после того, что я ему скажу, дела пойдут еще лучше. — Он включил передатчик и сказал в микрофон: — Фил! Это Бен Фенвик.

Марина следила через зеркало за выражением лица Фила. Он вздрогнул и замолчал. Он не ответил, но они знали, что он слушает.

— Наши Пташки спели свою песенку. — Фенвик нервно рассмеялся над собственной шуткой.

«Вообще-то, — подумала Марина, которую он невероятно раздражал, — на самом деле Пташки заставляют петь других людей».

— Они занялись документацией агентства недвижимости, где работала Лиза Кинг. И угадайте, что они там нашли? Бразертон был зарегистрирован у них. Он через них искал себе дом. А человеком, который показывал ему объекты, несколько раз была Лиза Кинг. Фил, мы взяли этого мерзавца!

Фенвик повернулся к Марине. На лице его была все та же полубезумная ухмылка.

— Вот так работает полиция!

В комнате для допросов Фил изо всех сил старался внешне не реагировать на услышанное. Он снова отклонился назад, насмешливо глядя на Бразертона. Тот смотрел в стол перед собой и явно был напуган.

— Вы просили меня доказать это, — сказал Фил. — Доказать, что это вы убили Клэр и Джулию. О’кей. Я докажу. Я могу сделать это по-разному, несколькими способами. Но для начала позвольте вас кое о чем спросить. Сколько уже времени вы живете в этом доме?

Бразертон нахмурился. Он ожидал совсем не такого вопроса.

— Так сколько?

Тот пожал плечами.

— Где-то пару месяцев.

— И вы зарегистрировали его через агентство недвижимости «Хаскел Робинс»?

— Да, но покупал дом я не через них.

— У них погиб один из агентов, женщина… Припоминаете?

Бразертон нахмурился еще больше.

— Лиза Кинг. Двадцать шесть лет. Замужем. Была найдена в одном из пустых домов со вспоротым животом. Она была беременна.

— Минутку…

Фил продолжал давить.

— Хорошо. Это просто детали, скажете вы. Несущественные детали. Тогда послушайте вот что. Ваше имя фигурирует в перечне допрошенных по результатам полицейских рейдов по борделям. Причем не один раз. Что вы скажете на это?

Бразертон был явно шокирован и молчал.

— О’кей. Итак, вы ненавидите женщин. Вы избиваете своих подружек, вы бьете проституток. Но одной из проституток, с которыми вы, как уверяете, никогда не имели дела, была Сюзи Эванс. А вы знаете, что с ней случилось. Она была убита. Беременная. Ей вспороли живот и вынули ребенка. Это тоже был ваш ребенок?

Бразертон лихорадочно оглядывался, чувствуя, что его загнали в угол.

— Вы преследовали женщин, которые бросали вас, угрожали им. Ваша подружка забеременила, и вы советуете ей вырезать из себя ребенка. — Фил наклонился вперед. — А что происходит потом? Она оказывается мертвой. Причем ребенок из нее вырезан. Как и у двух других женщин, с которыми, как утверждаете, вы не были знакомы. И вы соврали насчет того, где были в ночь, когда все это произошло. Так как вам мои доводы, Райан? Сколько вам еще требуется доказательств?

Бразертон опустил голову на руки. Плечи его подрагивали. Он плакал. Чувствуя свой перевес, Фил продолжал давить.