Суррогатная мать

«Нет, не надо… оставь меня, убирайся от меня, не прикасайся ко мне, не прикасайся…»

Бесполезно. Только заболело сердце и появился звон в ушах.

Клэр чувствовала, что ее веки опускаются, и пыталась не допустить этого. Но сделать это становилось все труднее. Труднее было и дышать, с каждым вдохом легкие ее работали все медленнее. Паника и страх помогали ее сердцу быстрее разгонять убийственную отраву по телу. Она знала, что ей осталось уже недолго.

«Кто-нибудь, помогите… пожалуйста… выломайте эту дверь, помогите…»

Зловещая фигура склонилась над Клэр, заслонив верхний свет. Страх и паника достигли предела. Кто он? И почему делает с ней это?

А потом она увидела скальпель. И все поняла.

«Только не моего ребенка… пожалуйста, только не ребенка…»

Фигура нагнулась над ней, блеснуло острое как бритва лезвие.

«Нет… Помогите мне, о боже, помогите мне…»

Скальпель начал резать.

Клэр ничего не чувствовала. Она видела только отбрасываемую на потолок гротескную тень своего мучителя и пилящие движения его руки.

«Господи, нет, прошу тебя… пожалуйста, кто-нибудь помогите мне, помогите мне, нет…»

Наконец фигура выпрямилась. Встала над Клэр. Улыбнулась. В руке что-то красное.

«Нет…»

Опять улыбка, и красный предмет скрылся из глаз. Клэр не могла ни крикнуть, ни пошевелиться. Она не могла даже заплакать.

Тень двинулась к двери и исчезла. Клэр осталась одна, продолжая мысленно кричать и звать на помощь. Она попыталась поднять руки, пошевелить ногами. Ничего не вышло. На это ушло слишком много сил. Даже просто дышать было уже тяжело.

Ее веки опустились. Клэр чувствовала, как толчки крови все замедляются, замирают…

В последний раз она попробовала бороться, но все было бесполезно. Ее тело медленно умирало. И она была бессильна остановить это.

Легкие перестали втягивать воздух, сердце прекратило биться.

Глаза ее закрылись навсегда.

Глава 2

— О боже…

Филип Бреннан, инспектор уголовной полиции и старший следователь бригады по расследованию тяжких преступлений, надел хирургические перчатки, надвинул на голову капюшон новой плащ-накидки из шелестящей бумаги и ступил на порог преисподней. Он знал, что, заходя за желтую полицейскую ленту для ограждения места происшествия, он пересекает границу между порядком и хаосом. Между жизнью и смертью.

Он поднял ленту и шагнул вперед.

«Сколько крови…»

— Господи…

Лента за его спиной опустилась на место, он пересек черту. Теперь возврата уже нет. Он впитывал открывшуюся перед ним картину и понимал, что не сможет покинуть эту квартиру, мысленно или эмоционально, пока не найдет того, кто все это сделал. А может быть, даже и после этого.

Прихожая выглядела как скотобойня. Крови было очень много. Красным было все, словно несколько литров краски вылили с большой высоты и она растеклась по стенам и полу зловещим узором, по мере высыхания становясь коричневой. Но краска так не пахнет. Здесь стоял тошнотворный смрад тухлого мяса и грязной меди. Он попробовал дышать через рот и почувствовал все это на языке. Вкус был таким же отвратительным, как и запах. На теле выступил пот, отчего чувство дискомфорта еще усилилось.

— Может кто-нибудь выключить отопление? — крикнул он.

По квартире двигались фигуры в белых накидках. Напряженные, сосредоточенные. Он заметил, что у некоторых из них в руках бумажные пакеты, и кое у кого они были уже полными. Такие пакеты выдавались в особых случаях, чтобы в них можно было вырвать, не загрязняя место преступления. Один из офицеров, выполняя его приказ, пошел искать регулятор отопления.

Тело по-прежнему лежало в прихожей, подготовленное к отправке в морг для экспертизы. Офицеры следственно-оперативной группы уже закончили сбор информации, но оставили тело на месте, чтобы Фил смог осмотреть его и, возможно, найти какую-то зацепку.

Он судорожно сглотнул. Тело женщины было скрючено, руки раскинуты, пальцы сжаты, словно она из последних сил пыталась удержать дыхание, когда оно покидало ее. На ней были джинсы и футболка. Ужасный разрез пересекал горло. По следам и луже крови на деревянном полу он видел, что женщина отчаянно сопротивлялась, и сейчас ее руки напоминали крылья истекающего кровью ангела.

Фил взглянул на офицера группы осмотра.

— Ничего, если я пройду туда?

Офицер кивнул.

— Мы уже закончили. Собрали все, что было нужно.

— А фотографии?

Тот снова кивнул.

Фил осторожно, чтобы не занести кровь в другие комнаты, переступил через лежащее тело. Дверь в спальню была открыта. Он подошел и заглянул туда. И почувствовал, как желудок мучительно сжался.

— О боже, да тут дело совсем плохо…

Услышав его слова, какой-то человек в накидке отделился от группы людей в таком же одеянии, собравшихся в конце коридора, и подошел к дверям спальни.

— Как будто у нас бывает что-то хорошее.

— Но не до такой же степени…

Здесь запах был еще сильнее. Описать его Фил не мог: в нем была жизнь, была смерть, было все, чем является человеческое тело. Он уже сталкивался с таким запахом. И знал, что никогда его не забудет.