Суррогатная мать

— Еще посмотрим, — сказал Фил. — Мы нанесли ему визит. — Он рассказал о поездке на склад металлолома, о реакции Бразертона и о его новой женщине, покрывающей его. — Совершенно очевидно, что она лжет.

— Вы знаете, почему она это делает? — спросил Фенвик.

Фил покачал головой.

— По привычке? Первая реакция? Я не знаю. Я бы хотел еще раз поговорить с ними, но с каждым в отдельности. И я уверен, что сейчас он будет держать ее на коротком поводке. Еще я получил от Ника Лайнса результаты вскрытия.

Он рассказал о ноже, о наркотике, о физических размерах и телосложении нападавшего.

— Этот Райан Бразертон нравится мне все меньше и меньше, — сказал Фенвик.

Фил ничего на это не ответил.

— Лайнс сказал, что у нас совсем немного времени, чтобы найти ребенка живым. Если за ним соответственно не ухаживают, это всего несколько часов. Максимум день.

После его слов в комнате повисло молчание.

Нарушил его Фил.

— Эдриан, Джейн! Что с системой видеонаблюдения? И с поквартирным обходом?

— С видеонаблюдением пока ничего, — сказала сержант Джейн Гослинг, — но мы ожидаем записи с камер на доме и на улице к завтрашнему утру. Мы просмотрели всех бывших преступников на сексуальной почве в этом районе, всех известных нарушителей с отклонениями поведения, которые могли бы как-то пересекаться с нашим случаем. Ничего. Но один сигнал все-таки был. Пара местных жителей из близлежащих квартир сообщили, что вчера вечером видели крупную фигуру, одетую в длинный плащ и шляпу. После предположительного времени убийства этот человек исчез.

— Бразертон? — спросила Анни.

— Может быть, — ответил Фенвик. Глаза его блеснули охотничьим азартом.

— Хорошо, — сказал Фил. — Думаю, мы можем предположить, что все было сделано ради того, чтобы получить ребенка Клэр Филдинг. Был допрошен муж Джулии Симпсон, и, хотя мы и не можем быть уверены на сто процентов, я все же полагаю, что она просто оказалась не в том месте и не в то время.

— Как и Клэр, — сказала Анни.

— Совершенно верно. Но если дело касается только Клэр, это одно. Однако если это тот же человек, который убил Лизу Кинг и Сюзи Эванс, то он мог охотиться и на ребенка. В любом случае это никоим образом не снимает подозрений с Бразертона.

— А сами вы что думаете, Фил? — спросил Фенвик. — Что говорит ваша интуиция? Это он?

Фил нахмурился.

— Если бы дело касалось только этого случая, этих двух убийств, я сказал бы «да». В подобных ситуациях почти всегда замешан муж или бой-френд. В девяти случаях из десяти. Но у нас ведь есть еще два трупа… — Он пожал плечами. — Не знаю. Он врет, но, полагаю, здесь требуется что-то более определенное. Необходимо найти связь.

— Нам нужно найти ребенка, — сказала Анни.

— Тогда давайте задержим его, — предложил Фенвик, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Посадим его в камеру, хорошенько допросим. И посмотрим, что он тогда нам расскажет.

Все согласно закивали.

— Ладно, — сказал Фенвик и нетерпеливо встал, порываясь действовать. — Тогда такой план. Первым делом, Фил, завтра утром задержите Бразертона. И заставьте его говорить.

Снова кивки и одобрительный ропот. Команда приободрилась и сфокусировалась на своей мишени. Но их мысли прервал негромкий голос:

— Есть одна вещь, которую вы не учитываете.

Все головы повернулись к Марине. Она держала перед собой открытый блокнот и ждала, пока присутствующие успокоятся.

— Какая? — спросил Фенвик, явно раздраженный тем, что его перебивают.

— Что это точно не он.

Глава 20

— Прекрати, прекрати, прекрати…

Эстер носилась по комнате, зажав уши ладонями и со злостью мотая головой. Ничего не помогало. Писк младенца проникал и сюда. Она зажала уши еще крепче и открыла рот.

— Ла-ла-ла, я ничего не слышу… Нет, нет, нет, я совсем не слышу тебя…

Она перешла на крик и забегала по комнате еще быстрее, крепко зажмурив глаза, бросаясь из стороны в сторону, давая выход бессильной ярости.

— Ла-ла-ла…

Крик ее превратился в вопль. Но и это не помогло. Как бы сильно она ни кричала, ей все равно не удавалось заглушить его плач.

Эстер резко остановилась и повернулась, чтобы еще раз посмотреть на ребенка, который обещал ей столько счастья и удовольствия, а на самом деле принес одни только неприятности. Он лежал в старой ржавой ванночке на довольно грязном одеяле, укрытый другим таким же одеяльцем. Эту ванночку сама Эстер и вся ее семья всегда использовали в качестве детской кроватки. Она должна была быть сентиментально привязана к ней — все-таки это была их семейная реликвия, — но ничего такого не испытывала. Мысли ее работали в другом направлении. Возможно, когда она была совсем маленькой, она чувствовала себя в своей кроватке в полной безопасности. Но она не была в этом уверена. Она не может помнить этого, говорила она себе, память все стерла. Те воспоминания принадлежат другому человеку. И она не хочет снова стать этим человеком. Никогда. Да и не сможет.