Суррогатная мать

— Что ж, я пыталась тебе помочь. Но ты уже взрослый мужчина и можешь сам позаботиться о себе. Да, Дон спрашивает, приедешь ли ты в воскресенье, как договаривались? Я думаю, ему просто нужно пойти с кем-нибудь в паб и посмотреть там футбол. Не понимаю, зачем ему это. У нас дома спутниковая антенна.

Фил представил Эйлин, сидящую в своем любимом кресле, и их большой, стоящий на отшибе дом постройки пятидесятых годов в Майл-энд рядом с железнодорожной станцией. Архитектура под стиль эпохи Тюдоров, с балками снаружи и внутри. Отделанный со вкусом, разрушавшийся несколькими поколениями воспитывавшихся здесь детей и каждый раз любовно восстанавливаемый. Он любил его. Атмосфера, шумная и насыщенная энергией, но в то же время дарящая тепло и утешение. Он казался опустевшим теперь, когда Эйлин и Дон отошли от дел, не брали воспитанников и остались здесь только вдвоем. Но Фил по-прежнему любил приезжать сюда. Это делало его выходные особенными.

— Ничего не изменилось, я приеду. И с нетерпением этого жду.

Они попрощались. Эйлин повесила трубку, и Фил снова остался один.

Он вздохнул. Ее слова разбередили ему душу. Он оглядел свою гостиную. Хорошо обставлена, книги на полках, диски, постеры на стенах. Все говорило об интересной, полной жизни. Он был счастлив в компании с самим собой. Большую часть своей жизни он проводил в одиночестве. Но иногда ему все же хотелось бы иметь кого-то, с кем можно было ее разделить. Кого-то, кто ждал бы его дома.

Он громко рассмеялся над тем, как жалостливо по отношению к себе это должно звучать.

— Наверное, заведу собаку, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Он снова сделал глоток пива и нажал кнопку дистанционного пульта стереосистемы. Снова зазвучала музыка «Элбоу», и мысли его мгновенно переключились на Марину. Он слушал этот альбом во время их первой встречи. Каждый новый трек напоминал ему о какой-то ее черте, но одна песня стояла особняком. Он знал, что она должна зазвучать уже скоро, нетерпеливо ожидал ее, понимая, что она принесет воспоминания, которые он считал почти невыносимыми, но возврата к которым, тем не менее, очень хотел.

Они познакомились по работе. Это было дело Джеммы Харди. Марина сразу же привлекла его внимание. В тот день он оторвал глаза от бумаг на своем столе, увидел, как Фенвик ведет ее через офис, и почувствовал, что тормозит, причем до смешного. Она была просто прекрасна. В их офисе, забитом неважно одетыми, потными, циничными офицерами полиции это было особенно заметно. Складывалось впечатление, что она прибыла с другой планеты, намного более культурной и просвещенной. Он невольно уставился на нее.

Он прекрасно помнил их первую встречу на брифинге, вплоть до того, во что она была тогда одета. Он вновь представил ее себе. Свободное книзу черное бархатное платье, подчеркивавшее ее фигуру, плюс черные кожаные сапоги до колен на высоких каблуках, в которых она казалась выше, чем была на самом деле. Пышные черные вьющиеся волосы, зачесанные с одной стороны назад и удерживаемые блестящей заколкой, подобранной в тон с ожерельем на шее и сережками. Округлые выразительные карие глаза. Немного пухлые губы. Его первой мыслью было, что он никогда еще не видел женщину, которая бы выглядела настолько совершенной.

Затем последовала вторая мысль: даже и не думай, это далеко не твоего поля ягода.

Но вскоре она показала, что он ошибался.

В этом деле они работали одной командой: с ее стороны — психологический анализ, с его — опыт работы детективом. Им предоставили возможность работать только вдвоем. Вначале он обнаружил, что ему трудно разговаривать с ней. Пытаясь обсуждать обстоятельства дела, он смотрел на нее только мельком, потому что не мог долго выдерживать ее взгляд. Когда же все-таки это происходило, он видел, что она улыбается ему, а ее большие карие глаза сияют. Это лишало его присутствия духа. Ему казалось, что она поддразнивает его. Высокообразованный преподаватель университета насмехается над бедным трудягой-копом. Он пытался не обращать внимания, не принимать ничего близко к сердцу и сконцентрироваться на том, чтобы найти того, кто преследовал девушку.

Но Марина продолжала улыбаться ему. А он старался сфокусироваться на расследовании.

Потом они коснулись друг друга. Это произошло случайно: они стояли, склонившись над письменным столом, где были разложены документы и фотографии. Она попыталась что-то ему показать, и ее рука легла сверху на его ладонь. Его словно ударило током. Это прикосновение как будто встряхнуло его, разбудив и вернув к жизни. Оно заставило его впервые в жизни почувствовать свою связь с другим человеческим существом. Шокированный, он посмотрел на нее. И в тот же миг понял: она ощущает то же самое. Она все так же улыбалась ему, но только теперь эта улыбка стала ему понятна. Она не издевалась и не насмехалась над ним. Это была симпатия. И даже нечто большее.