Суррогаты

— Даже раньше, чем можешь себе это предполагать, майор. И даже знаю — где!

— И где же, если не секрет?

— На одной из двух АЭС — и либо Курской, либо Смоленской. Если не ошибаюсь: именно туда и направились суррогаты, покинув Брянск — разделились на две колонны?

— Благо не на бронетехнике, а обычном городском транспорте. Далеко им от нас не уйти — догоним и раздолбаем!

— Не стоит самому становиться им…

— Чего? Ты на что намекаешь?

— На то самое! Нельзя недооценивать противника — наймита!

— Это ты про нейтрона?

— Да…

— Разберёмся…

На том и расстались. Егор продолжил с сотрудниками контрразведки и людьми комбрига раскопки на руинах собственного места работы, и её нынче было непочатый край. Нигде ничего и никого. Люди словно испарились. И понятно из-за чего — всё-таки ядерный взрыв, пусть и локальный. Даже собак привлекли — не скот. Объявился один сотрудник МЧС со своей животиной. Они-то и помогли найти то, что осталось от…

— Бионика… — упал перед ней на колени Егор.

Комбинезон амазонки оплавился, и сама она уменьшилась в размерах — не хватало пальцев на одной руке, а на иной…

Иная вовсе испарилась до локтя. И ноги — обрубки. Он кое-как сумел поднять забрало, что-то зацепив, и оно с шипением поднялось, открывая лицо той, в кого влюбился без памяти. И не сказать: бледна или холодна.

— Да она жива! Врача сюда! Медика…

Тот не в силах был что-то изменить, констатировав клиническую смерть. Даже не кому.

— Кому ты гонишь!? — не согласился Егор. — Оставьте её в покое! Уйдите! Я не отдам вам её! Слышите — никому и ни за что на свете! А-а-а…

* * *

До слуха донеслось журчание реки, а до сознания ощущений полной прострации, и только затем водной стихии. Азаровский вновь оказался там, куда угодил после очередной своей незадавшейся диверсии. Река несла его вниз по течению в направлении Ровненской АЭС. Сколько он уже провёл времени в ней, а в бессознательном состоянии — не желал даже вникать, а и во всё происходящее вокруг него. Ему было не до того. Он держался инстинктивно за бревно от того самого моста, где повторно устроил диверсию. И последнее событие, какое помнил из прошлой жизни — взрыв, за которым следовал провал памяти.

Осознание действительности приходило медленно. Хотелось пить, не взирая на то, что он и так был в водоёме. По пути следования ему попался островок, но он даже не удосужился выбраться на него, не видя в том никакого смысла, а затем, когда на крутом изгибе реки бревно зацепило отмель, всё равно не стал выбираться на берег.

Ему опостылела его жизнь, он больше не хотел так жить, а и изменить ничего не мог — старался раньше, да всё без толку. Людей погубил и ладно бы военных, а то детей… и привлёк к военному делу.

— Бестолочь… — фыркнул он, набрав полный рот воды. Наконец сделал выбор. Отпустил бревно, отдавшись силам природы. Утонет, знать такова его судьба, а нет…

На нет и суда нет. Будет и дальше барахтаться, пока его не прибьёт к берегу либо не вынесет течением в иную полноводную реку, а там глядишь и море.

Неожиданно для себя уяснил, ориентируясь невольно по солнцу: его сносит не на юг, а на север в сторону Припяти, а это уже родная Беларусь. Встрепенулся и оживился. Не рано ли, поскольку на дальнем горизонте вновь показались огромные трубы, выкрашенные в красно-белые полосы. Он плыл прямиком к Ровненской АЭС, посчитав данное знамение хорошим знаком, а не дурным, поскольку возвращался на круги своя точно скиталец, а не мученик ада. Знать судьба отчасти благоволит ему — у него там осталось одно незаконченное дельце. Теперь он просто обязан навести шороху в стане противника. "Гастарбайтерам" ещё достанется от него и сегодня. А был день, значит ночь прошла незаметно для него. И этот уже заканчивался — солнце неуклонно стремилось за дальний горизонт, снижаясь.

Добрался Азаровский до того самого разрушенного моста напротив Ровненской АЭС уже ближе к наступлению сумерек. "Гастарбайтеры" на то и являлись ими, чтобы не сидеть без дела, вот и сновали подле моста, стараясь восстановить переправу.

Ему даже показалось: колонна бронетехники, отчасти остановленная им, вернулась назад к АЭС. А если так, то жертвы принесённые им не напрасны. Сегодня он отомстит за них, и если повезёт, а точнее не очень — присоединится на небесах к соратникам по оружию, а никак не несчастью. Был счастлив. Что в его случае смахивало на умопомешательство.

Подле мостового пролома копошились суррогаты в своих привычных оранжевых робах, сталкивая плиты бетонного забора вниз, возводя новую опору — и практически завершили работу. Того и гляди: к утру вновь восстановят в полной мере переправу и тогда их уже никому не сдержать.

— Это мы ещё посмотрим, — посмеялся Азаровский про себя несколько зловеще — злорадствовал и одновременно ликовал, не сомневаясь в собственных силах. Разрушил уже две переправы, и эту снова придумает как — факт.