Сущник

– Да иди ты к счёту! Интегральному. Лучше переведи вот это, – Марик указал на заголовок над рисунком:

MONAS HIEROGLYPHICA

Ioannis Dee, londinensis,

ad MAXIMILIANVM, DEI CRATIA,

Romanorvm, Bohemiae et Hvngariae regem sapientissimvm

– Разве ты ещё не загрузился латинским языком? – с осторожным осуждением вопросил Кузя и, не дожидаясь ответа, поспешно перевёл: «Иероглифическая монада. Джон Ди из Лондона посвящает Максимилиану, Божиею милостью императору римскому, Богемии и Венгрии королю мудрейшему». Книга была напечатана в типографии Виллема Сильвиуса в апреле 1564 года и приурочена к восшествию Максимилиана II Габсбурга на престол Священной Римской империи, которое произошло спустя три месяца.

– А написана когда была?

– В том же самом году. Посмотри, в конце книги есть авторская подпись: «Тот, кому Бог дал волю и способность познать таким путём Божественную тайну через вечные памятники литературы и закончить в великом покое этот труд 25 января, начав его 13 числа того же месяца. 1564 г., Антверпен». Ну и самой последней строкой предупреждение: «Здесь грубый глаз не различит ничего, кроме Тьмы, и придёт в великое отчаянье».

– Вот уж напугал… А ведь Антверпен – это Нидерланды. И середина шестнадцатого века, куда мне надо попасть! Слушай, а есть ли эта книга в матрице? – справился Марк наобум, неведомо на что надеясь.

– Разумеется, есть, – отрезвил его Кузя, за долю секунды просканировав магистральную матрицу, хранящуюся в Библиотеке. – Там её издали в обозначенном году… в Лондоне.

– В Лондоне? – переспросил Марк, всё ещё не веря в удачу.

– Да. Странно… Наверное, реконструктора, который прокачивал Джона Ди, сбил с толку заголовок фолианта, где автор себя и книгу представляет словом «londinensis», то есть «происшедший из Лондона». Но специалист не мог так ошибиться, он же знал, что Ди родился в Лондоне и здесь сообщает о себе, а не о книге.

– А почему ты думаешь, что книгу в матрицу ввёл тот, кто прокачивал Ди? – Марк воодушевился. – Представь себе такую ситуацию. Реконс, прокачивавший императора Максимилиана, составил список подарков к его коронации и скреатил их, в том числе и книгу Ди. Скорее всего, это был уважаемый вневременник, вроде нашего академика Пышных, другому и не доверили бы заниматься таким важным ключевиком как император. А мага впоследствии прокачивал какой-нибудь аспирант, и он не стал проверять работу мэтра в части вот этих самых подарков. Матрица вся соткана из пересечений судеб разных ботов, и такие нестыковки случаются – нам рассказывали об этом на консультации. Не удивлюсь, если Джона вообще не было в Антверпене в том году.

– Да, не было, – подтвердил Кузя, вновь просканировав Магистраль.

– А вообще, какая тут связь с Антверпеном? Там были самые лучшие типографии?

– Вроде того. Но в реальности в 1564 году он отправился туда по другой причине – надеялся найти рукопись «Стеганографии», написанную великим магом и церковным аббатом Иоганном Тритемием. К тому времени аббат уже полвека лежал в могиле, а рукопись его научно-эзотерической работы затерялась где-то в типографиях, поскольку напечатать её побоялись. И вот в Антверпене один из печатников нашёл рукопись в своей кладовке. Джон Ди был так потрясён прочтением «Стеганографии», что тут же, не покидая города, за двенадцать дней написал свою «Иероглифическую монаду» и сразу отдал в печать. В подписи, как ты, наверное, заметил, он оставил завуалированную ссылку на «Стеганографию»: «…познал Божественную тайну через вечные памятники литературы». А в Магистрали, получается, Джон Ди эту «Стеганографию» не читал, поскольку в Антверпен не ездил, но «Монада» несмотря ни на что появилась. Налицо причинно-следственная аберрация.

– Расскажи о Тритемии, – скомандовал Марчик, чувствуя, как затягивает его эта история. Внутри всё пело: да, он утрёт нос академикам! Ведь нарушена одна из магистральных исторических линий! Тритемий написал «Стеганографию», та вдохновила Ди написать «Иероглифическую монаду», которая стала программой действий для розенкрейцеров, от которых в свою очередь пошли масоны, последователи Нью-эйджа и других тайных обществ, в течение столетий продвигавших «реформацию человечества на основах знания природы и тайн духовного царства». И вот в начало этой длинной цепочки кто-то вложил фальшивое звено – а он, Марк Старков, всё исправит!

* * *

Рита встретила Марика по-домашнему, в свободной мальчиковской рубашке, расстёгнутой у ворота и с закатанными рукавами. В комнате её был сущий бедлам: бумажные книги и альбомы лежали на полу и висели в воздухе, раскрытые на нужных страницах и забытые. Всюду валялись разноцветные клубки ниток, скомканные клочки бумаги и куски картона с какими-то рисунками. В центре на горизонтальной подставке громоздилась огромная деревянная рама с натянутыми внутри нитями.

– Привет, мастерица. Чем это у тебя благоухает? – Марчик, поморщившись, принюхался.

– Не нравится? Это скипидар – чистый природный продукт, древесная смола. Лучше бы подошёл керосин, вот он как раз противно воняет, но керосина в шестнадцатом веке ещё не изобрели.